Дочь Волдеморта
Шрифт:
Как-то вечером Робби окончательно добил свою теряющую интерес возлюбленную, явившись к ней в гости после посещения парикмахерской.
Гермиона курила на террасе, пользуясь тем, что Джинни в очередной раз взяла на себя труд развлекать Генриетту. Вообще последнее время они постоянно соревновались с миссис Грэйнджер за право возиться с малышкой, но недавно у приемной матери Гермионы закончился двухмесячный отпуск, который удалось выхлопотать в клинике, и ей пришлось возвратиться на работу. Теперь Джинни почти всё свое время проводила только с ребенком, и выглядела абсолютно счастливой.
У нее уже начал появляться
Сама она даже начинала иногда ревновать свою маленькую девочку к ее крестной, столь самовластно завладевшей чуть ли не всеми обязанностями по уходу за ребенком. Но стоило ей поймать себя на какой-нибудь подобной мысли, как она тут же вспоминала о том ужасающем испытании, которое ожидает ее подругу в дальнейшем — и всякая ревность тут же пропадала без следа, уступая место щемящей жалости. Джинни еще очень повезло, что она не столь искусна в легилименции и не может с уверенностью знать всех этих мыслей своей подруги.
Гермиона как раз в очередной раз размышляла о той странной и печальной ситуации, в которой оказалась Джинни, когда на крыльцо дома поднялся Робби.
— О чем грустишь? — весело спросил он, и поднявшая глаза от чашки недопитого кофе Гермиона обомлела.
С самого детства у Робби Томпсона были потрясающие, густые, иссиня–черные волосы. Сколько Гермиона помнила этого паренька, он всегда носил их удлиненными, а очаровательная непослушная челочка, падавшая на глаза, в сочетании с лучистой улыбкой делали внешность Робби совершенно чарующей. На него можно было смотреть и умиленно улыбаться.
И вот сейчас он явился к Гермионе практически лысым.
Робби побывал в парикмахерской, по какой-то дурацкой идее решив избавиться от большей части своих волос. Эта стрижка «Ежик» придала ему какой-то жалкий, немного убогий вид мальчика из сиротского приюта.
Увидев Робби таким впервые, Гермиона на некоторое время совершенно потеряла дар речи. Она сидела, едва ли не открыв от потрясения рот, и не находила ни одного слова, чтобы выразить свои впечатления.
— Я подстригся, — зачем-то сообщил Робби, проводя рукой по остаткам былого великолепия и улыбаясь, — чтобы летом не париться. Нравится?
— Р–р-робби, — пробормотала ведьма, от избытка чувств переломившая пополам недокуренную сигарету и теперь растиравшая в руках рассыпчатый табак. — Что ты… Зачем?.. Это ужасно просто, — наконец выдавила она.
— Не нравится? — расстроился парень. — Да ну, стильненько.
— Это не «стильненько», это — убого, — прошептала ведьма. — Как тебе в голову такое пришло?!
— Ну, Герм, брось! Было слишком слащаво! — Робби опустился рядом с ней на диванчик и улыбнулся.
— Великий Мерлин, Робби! Ты стал похож на малазийского клабберта [88] , только рожек не хватает. Это так… Это просто жалко, — закончила ведьма, в сердцах обнимая смеющегося парня и гладя его полулысую голову.
88
Существо, живущее на деревьях, внешне нечто среднее между обезьяной и лягушкой. У него гладкая лысая кожица зеленоватого цвета, перепончатые ладони и ступни,
Дж. Роулинг «Магические твари и где их искать».
— Не преувеличивай, — хохотал Робби, — я всегда красивый. Устроили тут: и матушка разохалась…
— Миссис Томпсон права, как никогда! — досадливо заметила Гермиона. — Как ты мог с нами так поступить? Ужас какой-то…
— Отшлепай меня за это. Кстати, — после паузы добавил он, — мамаша спрашивала о наших отношениях.
— И что ты ответил ей? — невольно напряглась Гермиона.
— Попытался отшутиться. Вышло весьма относительно.
— Миссис Томпсон приветствует эти отношения, — пожав плечами, заверила Гермиона. — Она рада, что ты у нее под боком, и ко мне неплохо относится.
— Ты что, говорила с ней? — удивился парень. — Или она рассказала Эльзе?
— Нет, я так вижу, — вздохнула его подруга.
— Ведьма: я помню, — хохотнул Робби.
— Она самая, — мрачно согласилась женщина.
— Но тут ты ошибаешься. Матушка не может быть рада моему роману с замужней дамой. Она ведь так полагает.
— Нет, Робби. Миссис Томпсон весьма довольна. Она считает мой брак неудачным, коль уж я живу столько времени с родителями. И хочет, чтобы я развелась.
— Глупости, Герм. Мама о таком даже не думает!
— Думает. Постоянно. Но ты мне можешь и не верить, — после паузы добавила Гермиона. — Лучше помоги вытянуть Вирджинию из дома, а? Она прилипла к Еттиной колыбели и выходит только с детской коляской.
— Постараюсь. Мне кажется, или она сама скоро станет мамочкой?
— Не кажется, — вздохнула молодая женщина. — И не говори мне этого, — добавила затем она.
— Чего не говорить?
— Того, что она не замужем и что ты не приветствуешь такое поведение. Это написано у тебя на лбу, Робби, — предупредила она его очередной вопрос. — Лоб потерял очаровательную челочку и стал совершенно открыт для анализа.
— Тебе бы в частные детективы с твоей проницательностью, — хмыкнул парень, устраиваясь на диване так, чтобы голова лежала на ее коленях, — или в психоаналитики.
— Детектив из меня не вышел, — мрачно напомнила ведьма, — а от чужих проблем только хуже. То, что я их вижу, не значит ведь, что я могу их разрешить.
— Ну–у-у, знание — сила.
— Знание — самая большая слабость, Робби, — вздохнула ведьма, — оно рушит все иллюзии. А жить без иллюзий может только очень сильный человек. Я немного таких знаю… И, к сожалению, это не передается по наследству.
— Считаешь, что у твоих родителей нет иллюзий, что ли?
— У Maman намного меньше, чем у меня. А у Pap'a их вовсе нет, кажется.
— Ты выдумываешь, Герм, — пожал плечами Робби, поднимая руку и поглаживая ее по лицу, — у тебя самые обыкновенные родители, такие же, как и все.
— Да, — странным голосом протянула Гермиона, — такие же. Если все действительно такие, я, наверное, зря придумываю себе какие-то глупости, — горько усмехнулась она.
— Ты очень изменилась за последние недели.