Дочь Вороньего Короля
Шрифт:
По уму, следовало поговорить с Мислией или еще каким-нибудь сковывающим. Артефакторы хорошо разбирались как в редкой магии, так и просто в странных вещах, на которые был столь богат Интерсис, но Лариэс не смог решиться на подобную беседу. Меньше всего на свете он желал становиться объектом для исследований или пациентом дома для умалишенных. Впрочем, если его удивительно реальный сон, повторявшийся из раза в раз, на самом деле — плод больного разума, это еще пол беды. Куда хуже то, что он мог оказаться происками дьявола.
Как и любой христианин, Лариэс знал, что Повелитель Мух
«Ладно, какой смысл топтаться на одном месте?» — подумал юноша и двинулся вперед. — «Надеюсь, сон скоро кончится».
Обычно виконт бродил по бескрайним полям до самого рассвета, после чего неведомые силы возвращали его обратно в тело. Иногда происходило что-нибудь интересное. Как-то раз Лариэсу встретились две дерущихся в небесах птицы огромных размеров, один раз — сразу после тяжелого ранения — во сне он увидел неясную фигуру, закутанную в черное, к которой, правда, не стал приближаться. Дважды находил огромные зеркала. Заглянув в одно из них, Щит увидел небо и летящего в нем человека. Во втором в страстных объятьях сплелись двое, и юноша поспешил убраться оттуда подальше, чувствуя себя так, будто подглядывал в замочную скважину.
Яркие до рези в глазах колосья приятно шуршали под ногами, и юноша касался их пальцами, вспоминая при этом жизнь на ферме родителей. То были счастливые годы детства, не омраченные жизненными неурядицами, смертью отца и самоубийством матери. То было время, когда семья, оставленная миром в покое, плыла подобно утлому суденышку по морю, наивно веря в то, что небеса всегда будут безоблачными.
Маленький Лариэс в те дни частенько убегал на поля, обрабатываемые батраками, чтобы поиграть в гордом одиночестве — сельская ребятня, естественно, не горела желанием общаться с ним — не просто благородным по происхождению, но вдобавок и плодом смешения кровей.
Он тяжело вздохнул, прищурившись, посмотрел вперед. Нечто странное привлекло внимание юноши, и он протер глаза.
«Да быть того не может!» — подумал Лариэс, ускоряя шаг.
Но нет, вполне могло — зрение не подвело. Вдалеке клубилась непроницаемая тьма, настоящая стена, сотканная из дыма, поднимавшегося до самого неба. От бесконечного поля ее отделяла широкая, мрачно выглядевшая река.
«А вот это интересно, такого я раньше не видел».
Решив так, юноша ускорил шаг и уже скоро сумел в деталях разглядеть величественную реку, несущую свои черные — под стать облакам — воды из ниоткуда в никуда.
Поле, меж тем, закончилось, сменившись лугом, поросшим чахлой бурой травкой, а спустя еще несколько минут ходьбы Лариэс с удивлением понял, что стоит почти у самой воды — точно кто-то перенес его сюда. Еще поразительнее было то, что на этом самом берегу — с удочкой в руках — сидел человек.
Рыбака телохранитель узнал сразу же — им оказался Ридгар.
Странности на этом не закончились. Кающийся повернулся спиной к Лариэсу, но что-то в нем было не так, неправильно. Юноша нахмурился, пытаясь разобраться, что же именно не в порядке, и едва не завизжал от ужаса — слева от плеча Древнего, практически
Лариэс постарался проследить за тем, как же далеко тянется эта зловещая очередь, и не смог — полупрозрачные тени исчезали на горизонте.
Сглотнув и шепча молитвы против зла, Лариэс сделал несколько шагов в сторону Древнего и Ридгар резко обернулся. В глазах Кающегося появилось удивленное выражение.
— Ты забрался слишком далеко, — заметил он. — Смертным не стоит близко подходить к этим водам.
Лариэс, совершенно сбитый с толку, спросил:
— О Ступивший на Путь Вечности, кто эти духи? — и указал в сторону ближайшего призрака.
Мертвец заметил жест виконта и повернул свою кошмарную голову в его сторону, осклабив лишенную губ пасть в жутком подобии ухмылки. Лариэс никогда не боялся живых, он знал, как с ними следует поступать, а вот мертвые пугали юношу до самой глубины души. Возможно, это было связано с детскими воспоминаниями, когда он, вернувшись домой, застал маму, болтающуюся в петле, возможно, с чем-то еще, но факт оставался фактом: призраки, живые мертвецы и иные потусторонние создания вызывали у него безотчетный ужас.
«И я в этом не одинок», — подумал юноша, делая шаг назад.
Призрак, ощутив его страх, ухмыльнулся еще шире и сделал попытку покинуть строй.
— Стоять!
Голос Кающегося хлестнул Лариэса, точно плеть, заставив ноги юноши прирасти к земле. Как ни странно, на приведение команда подействовала даже лучше — тот скривился, но отвернулся от юноши.
— Подойди ко мне и сядь рядом, — приказал Ридгар тоном, не подлежащим обсуждению. Когда Лариэс уселся на бурую траву справа от него, Древний добавил, — эти несчастные существа инстинктивно тянутся к людям, способным заметить их. Поэтому старайся делать вид, что кроме нас двоих тут никого нет.
— О Ступивший на Путь Вечности, кто они? — Любопытство было главным пороком Лариэса, и оно не оставляло его даже во сне, хотя виконт и осознавал всю иллюзорность происходящего.
— Заблудшие души, не способные попасть на ту сторону, — Древний удочкой указал на другой берег, туда, где не росло ни единой травинки и виднелась лишь безжизненная спекшаяся земля. — Причин тому много, но, чаще всего, как ты, наверное, догадываешься, в этом мире их удерживает жажда мести.
— Невинно убиенные? — догадался Лариэс.
— Не только. Преданные, проклятые, доведенные до самоубийства, умершие от голода из-за того, что господин забрал последний мешок зерна… — Кающийся положил удочку на траву, после чего подытожил. — Жертвы несправедливости.
Лариэс кивнул — нечто подобное он и ожидал услышать.
— Теперь моя очередь задавать вопросы, — Древний повернул голову и внимательно изучил юношу. — Что ты забыл на берегах реки Забвения?
Лариэс развел руками, давая понять, что и сам не знает.
— Просто очнулся посреди поля и пошел, куда глаза глядят.