Дочь Врага
Шрифт:
Аристарх Петрович! — кричит женщина. — Аристарх Петрович! — внутренне сжимаюсь. В голове моментально проносятся картинки последних моих действий. — ноутбук выключила, сняла с зарядки, положила на стол. Лампу погасила. Плитку, чайник не включала, более того, вилку удлинителя из розетки вытащила. — Вот она, красавица наша.
— Зайцева?
— Да, это я. — совершенно растерянно произношу.
— Я вижу, что это ты. Живо в деканат! — тучный мужчина шестидесяти пяти лет, смотрит на меня с призрением. Ещё бы! Я единственная, кто не побоялась в стойку встать и не сдала деньги ему на подарок к юбилею. Ему,
Вообще, подарила я ему его без всякой задней мысли, но он чёт обиделся… Почему-то решил, будто бы я ему на его забывчивость намекаю. А чего ему на неё намекать? Ему уже давно напрямую говорят, что с памятью у него беда просто.
— Время, половина второго ночи.
— Не переживай. Для тебя персонально весь педагогический состав собрался.
Мне снова становится дурно.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Университет буквально в десяти минутах ходьбы от общежития, но, очевидно, из-за волнения у меня не получается идти слишком быстро. Мне казалось, я едва не бегом бежала, но время, на практически севшем телефоне показывало два пятьдесят пять.
В трёх окнах горит свет, значит, меня действительно там ждут.
Ноги не слушаются, словно свинцом налиты, и я через силу преодолеваю каждый шаг.
Подойдя к двери деканата, какое-то время топчусь на месте, не решаюсь постучать в дверь.
— Заходи давай. — слышу строгий голос Льва Андреевича — Стоишь, топчешься.
Я не знаю, как он это делает, но наш декан, он словно сквозь стены видит. Очень часто, заходя в кабинет, в котором преподаёт нам философию, он безошибочно, по фамильно называет тех, кто не выключил телефоны. И сейчас, несмотря на то, что я бесшумно подобралась к его кабинету, он понял, что я за дверью стою.
Несмело берусь за ручку, тяну её на себя. Вот вроде бы и знаю я, что не виновата, но всё же успела накрутить себя достаточно сильно и сердце готово выпрыгнуть из груди.
Прохожу вперёд. Под пристальным взглядом своего троюродного дяди совершенно не тушуюсь. Как бы он ни старался сейчас смотреть на меня строго, знаю, он злится совершенно не умеет.
— Это что? — головой кивает на железяку с обгоревшими проводами.
— Похож на утюжок для волос.
— Это твой утюжок. — кажется, не спрашивает, утверждает.
— Нет, это не мой. Мой в столе лежит. — Лев Константинович нахмурился.
— Но Нина утверждает, что это твой утюжок. Да и лежал он на твоей постели. Он был включён в розетку.
— Исключено. Я волосы под жидкий лак ещё с утра уложила, потому что его на влажный волос наносят. Это может быть мой утюжок, если его Макарова взяла без спросу. Её ещё на прошлой неделе сломался, она моим пользовалась.
— Но он на твоей кровати лежал. — снова повторяет.
— Розетка уже давно только с моей стороны работает. — Лев Андреевич
Я уверенна, что это Нинкиных рук дело! Она мне уже два пледа вот так спалила и деньги ни за один ещё не отдала. На полку ей, видите ли, неудобно класть, что плойку, что утюжок.
— Моя комната сгорела? — зачем, только спрашиваю, я же своими глазами видела, что да. Меня начинает бить дрожь. Нижняя губа нервно подрагивает. Там были все мои вещи, конспекты и прочее. Там вся моя жизнь была.
— Выгорела под частую Мирка. — я опускаю голову, а декан, и мой дядя по совместительству, продолжает. — Но кое-что удалось спасти. — я снова поднимаю свой взгляд. Пристально смотрю на мужчину. Вроде даже не дышу. — Костя, Морозов первый увидел пожар. Испугался мальчишка. Ринулся тебя спасать. — ну, не реви, не реви. — достав из коробки бумажную салфетку, Лев Андреевич подаёт её мне. Я не заметила, как расплакалась. — Он ноутбук твой вынес, и рюкзак с конспектами. И вещи в шкафу, только те, что схватить успел.
— Правда? — оживилась я. — Ой, а сам Костя не пострадал? — опомнилась я.
— Немного дымом надышался. Так, в целом всё обошлось.
— Мгы — снова всхлипываю. — Мне ущерб платить. Где я столько денег возьму?
В кофейне, в которой я работаю, мне хорошо платят. Мне вполне хватает на еду и вещи по сезону прикупить, когда нужно. Но всё же оплата ущерба…
— Ничего платить не нужно, тебе будет. Хотя я уверен, наш Аристарх Петрович не упустит возможность потрепать тебе нервы.
— Как это, не нужно будет?
— У нашего главного спонсора. — показывает ручкой, что держит в руке, на коллективное фото, где по центру стоит высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти.
Огромными деньгами от него веет, даже с этой фотографии. Идеально сидящий костюм и явно золотые часы на запястье, уверена, на ногах туфли из кожи, какого-нибудь крокодила из вида вымирающего.
Мужчина довольно симпатичный, но его взгляд пугает. Столь пристальный, строгий, он словно в душу смотрит мне.
— Мирослава, ты слышишь меня?
— А? Что? Простите, я отвлеклась.
— Я, говорю, застраховано у нас общежитие. Так что финансово ты не пострадаешь. — Лев Андреевич замолчал. — Почти. — Спустя время добавляет.
— Какие-то деньги всё-таки нужно будет заплатить?
— Аристарх в стойку встал: насчёт тебя?
— В каком смысле? — сердце пропускает удар. Я по взгляду дяди понимаю всё. — Он выгнал меня из общежития…
— Да. И мне даже рта раскрыть не дал, представляешь. Он знает про твою ситуацию. Сказал, что сообщит, куда нужно. — сглатываю вязкую слюну.
— Законом не запрещено…
— Ну, мне, тебе сейчас, круглой отличнице и стипендиату рассказывать о последствиях? — отрицательно мотаю головой.
— Откуда он узнал?
— Полина с его дочкой дружит. Думаю, она по секрету рассказала. У нас в семье все эту историю знают.
Плюс Полина и Лидия, жена моего дяди, меня, мягко сказать, недолюбливают, поэтому не удивительно.
5 Глава
Первой парой, «теория государства и права». Довольно важный предмет, а у меня ну вообще нет желания воспринимать хоть какую-нибудь информацию.