Дочь Врага
Шрифт:
Сегодня небольшой мороз и солнечно. Кай стоит у своего серебристого внедорожника. Глаза красные, он явно не спал эту ночь! Мы пока друг от друга в метрах десяти. Он терпеливо ждёт, а я не спешу. Поднимая лицо, подставляю его лучам солнца. Совсем скоро ударят настоящие морозы. Наверное, стоит хоть немного походить в парк.
Тишину нарушает резкий шорох, и звук, похожий на лязг металла.
Я ничего не успела понять! Руслан буквально оглушил меня своим грозным «Мира на землю!» и в следующее мгновение, он крепко заключил меня в свои объятия
Громкий треск и тело Кая несколько раз ощутимо содрогнулось. Не отпуская меня, он повалился на землю, закрыл меня с собой.
Я больше ничего не слышала. Я чувствовала что-то тёплое. Оно очень быстро пропиталась сквозь моё пальто. Подняв руку, вижу на ней кровь. Мне очень тяжело дышать, но я на это не обращаю внимания. Я смотрю в лицо Кая. Он слишком бледный сейчас. «Люблю» — это последнее, что я услышала из уст Руслана, и тело его стало невыносимо тяжёлым. А меня поглотила темнота.
58 глава
Горло раздирает миллиардами тончайших игл. Грудь сдавливала так, что дышать нечем, а ещё, противный писк. Он настолько сильно раздражал мои перепонки, что невозможно терпеть, и голова от боли вот-вот взорвётся.
Я плохо слышу, но вокруг меня какое-то бульканье и суета. Только постепенно начала понимать, что вокруг люди.
Медленно открываю глаза. Ничего не вижу. Плотная пелена не позволяла увидеть что-либо, но постепенно я начинаю видеть очертания людей в белых халатах. Мне жутко некомфортно, я не понимаю, где нахожусь, и только спустя время, постепенно какими-то урывками начинаю вспоминать то, что произошло.
С каждым мгновением, с каждым новым эпизодом воспоминания, чувствую, как учащается биение моего сердца. Дыхание становилась всё более глубоким и рваным. В какой-то момент я и вовсе поняла, мне остро не хватает кислорода.
Я начала задыхаться. Очень отдалённо я слышала обрывки фразы: «— два кубика линопана — (прим-автора) Быстро!». Я почувствовала прикосновение сильных рук и давление на плечи. Меня пытались уложить на постель, но я не осознанно сопротивлялась этому. Меня накрыла сумасшедшая паника. Я прогибалась в спине, вертелась в разные стороны, хотела вырваться. Не желала, чтобы меня удерживали.
Только почувствовав острую боль в груди, замерла, а после, буквально несколько мгновений и постепенно боль начала проходить. Зрение начало возвращаться, и я увидела мужчину. Огромного, очень красивого. У него не слишком длинная, но довольно густая борода. Это он, его руки удерживали меня, но не он разговаривал. Кричал не он. В комнате есть ещё люди, но их я не вижу. Я смотрю в обеспокоенные глаза красивого взрослого мужчины, и в них я вижу боль. Только снова уплывая в темноту, приходит осознания, этот мужчина — Артур.
Следующее моё пробуждение было не таким болезненным. Я уже не чувствовала себя настолько скованно, и дышать было гораздо легче.
Медленно повернув голову вправо в кресле, увидела дремавшего отца.
— Папа… — меня практически не было слышно. Голос слишком сиплый, но папа скорее почувствовал. Он открыл глаза и очень быстро сел прямо, посмотрел на меня. Ему тоже понадобилось какое-то время, чтобы согнать с лица морок и осознать то, что я проснулась.
— Кыхочка… — по папиным небритым щекам потекли слёзы. Сердце сжимается, но я не плачу вместе с ним, только пытаюсь сжать руку, когда он берёт мою ладонь и подносит к своим губам. — Я так боялся за тебя. Они мне говорят, проснёшься, а у меня сердце разрывается…
— Проснулась! — в палату входит доктор. Мужчина лет пятидесяти, и это его голос я слышала во время своего первого пробуждения. — Ну вот, Сергей, ты переживал. Я же говорил, проснётся! Раны затянулись, но она ещё слаба, поэтому ей нужно ещё много отдыхать.
Какие ещё раны затянулись? О чём говорит врач? Ничего не понимала, но обеспокоенно посмотрев на папу, я тут же перевела взгляд на вошедшего вслед за врачом Артура.
— Кай… Где Кай?! — внутри меня целая буря, — я снова поддаюсь панике, и в голосе моём дрожащем слышен плач. — Что с ним, где он?
— Всё хорошо, Мирослава. — у Артура уставший голос. — Ты пострадала гораздо больше. — папа смотрит на меня, — нет, не осуждающе, но ему больно. Вряд ли он такой реакции от меня ждал. Он видит печаль в моих глазах. Он молчит, и я могу только догадываться о том, как папе сейчас паршиво оттого, что я так обеспокоена состоянием другого мужчины.
Значит, Кай жив, значит, всё в порядке. Слёзы продолжают течь, но я уже смотрю на папу. Улыбаюсь ему совершенно искренне.
Мы смотрим друг на друга и молчим. Сейчас я не уверена, что хочу быть только с папой. Сейчас вообще ни в чём не уверена. И чувства внутри меня смешанные.
Я жуткая эгоистка, потому что хочу, чтобы Артур не в стороне стоял, а подошёл ближе. Только понимаю, при папе это невозможно. Ещё Кая увидеть хочу, но это всё не при моём папочке.
— Сергей! Мирославу в кому вводить мы больше не будем! Давление в норме, анализы хорошие. Тебе нужно отдохнуть, иначе вынуждены будем тебя положить в соседнюю палату. Ты выглядишь отвратительно!
— Папа, я в порядке, отдыхай, пожалуйста. Ты мне нужен сильным. — вроде, казалось, не слишком длинное предложение, только пока его говорила, выдохлась.
— Я останусь.
— Хочешь, чтобы дочка переживала за тебя? — доктор сказал это папе почти строго. — Время пять вечера. Сейчас мы её осмотрим, попробуем покормить, и она будет спать. Я тебя уверяю, до утра не проснётся.
Папа ушёл не сразу. Нас оставили наедине, и мы, смотря друг на друга молча пытались принять всю эту ситуацию. Уходя, папа сказал, что как только я поправлюсь, мы уедем. Не знаю куда, но, наверное, так будет лучше.