Дочь времени
Шрифт:
Генрих наследовал человеку, обладавшему великолепной репутацией, известному от Уэльса до Шотландии, обожаемому народом. И не воспользовался главным козырем — ни словом не обмолвился о чудовищном преступлении Ричарда.
Почему?
Пожалуй, только Амазонка проявила интерес к тому, что занимало Гранта, и не из-за любви к Ричарду, а потому что ее чувствительной душе было непереносимо сомнение. Амазонка могла вернуться из противоположного конца коридора, чтобы оторвать забытый листок в календаре. Однако ее потребность
— Вам не следует так огорчаться, — пыталась она успокоить Гранта. — Вот увидите, объяснение будет проще простого. Вы найдете его. Оно само придет к вам, как только вы переключитесь на что-нибудь другое. У меня всегда так бывает, когда я забываю, где что лежит. Ставлю себе чайник или считаю стерильные повязки и вдруг вспоминаю: «Бог ты мой, да это в кармане плаща». Ну, то, что я никак не могла найти. Вот и вы не огорчайтесь.
Сержант Уильямс уехал в Эссекс помогать местной полиции искать преступника, ударившего старуху торговку латунной гирей по голове и бросившего ее мертвую среди шнурков для ботинок. Так что на помощь Скотленд-Ярда Гранту рассчитывать не приходилось.
Помощь пришла только через три дня в виде юного Каррадина. Грант подумал, что, пожалуй, он мог бы быть чуть менее рассеян, да и самодоволен тоже. Все же как хорошо воспитанный юноша Брент сначала поинтересовался здоровьем Гранта, после чего, получив удовлетворительный ответ, достал какие-то записки из бездонного кармана пальто и сквозь очки в роговой оправе устремил сияющий взгляд на коллегу.
— Ваш святой Мор мне даром не нужен, — заявил он, впрочем, весьма довольным тоном.
— А вам его никто и не предлагает.
— Он все наврал. Все.
— Я так и думал. Выкладывайте-ка ваши факты. Лучше со дня смерти Эдуарда.
— Начнем. Эдуард умер девятого апреля 1483 года в Лондоне. Естественно, в Вестминстере, хотя тогда это не было одно и то же. С ним жили королева, дочери и младший сын. Наследник же жил и учился в Ладлоу под присмотром брата королевы, лорда Райверса. Думаю, вам известно, что родственники королевы были очень близки к трону. Вудвиллы были везде.
— Знаю. Давайте дальше. Где был Ричард?
— В Шотландии.
— Что?!
— Да, да, в Шотландии. Вы спросите, потребовал ли он коня, чтобы мчаться в Лондон? Нет.
— А что он сделал?
— Заказал заупокойную мессу, на которой была вся знать севера, и в присутствии всех дал клятву верности юному наследнику.
— Интересно. — В голосе Гранта не было теплоты. — А что делал Райверс, брат королевы?
— Двадцать четвертого апреля он выехал с наследником в Лондон в сопровождении двух тысяч хорошо вооруженных воинов.
— Вооруженных-то зачем?
— Понятия не имею. Мое дело — факты. Дорсет, старший сын королевы от первого брака, взял в свои руки арсенал и сокровищницу в Тауэре и начал вооружать корабли на Ла-Манше. Приказы
17
Дядя короля и единоутробный брат короля (лат. ).
— Да, похоже на правду. Он всегда безгранично доверял Ричарду. И как брату, и как государственному деятелю. А что, Ричард тоже собрал армию, прежде чем отправился на юг?
— Нет, с ним были шестьсот рыцарей из северной знати. Двадцать девятого апреля он был уже в Нортгемптоне и, несомненно, собирался присоединиться к кортежу из Ладлоу. Впрочем, это только домыслы, потому что факты говорят, что Райверс с юным наследником уже отправились в Стрэдфорд. В Нортгемптоне Ричарда встретил лишь герцог Букингемский с тремя сотнями людей. Вы о нем что-нибудь знаете?
— Немного. Он был другом Эдуарда.
— Правильно. Лондон он покинул в спешке…
— И прибыл в Нортгемптон с последними новостями.
— Так получается. Вряд ли он взял бы с собой триста человек только для того, чтобы выразить соболезнование. Во всяком случае, Ричард держал там совет. Кстати, он имел на это право. В результате Райверс с тремя соучастниками был арестован и отослан на север, в то время как Ричард и юный принц продолжили путь в Лондон, куда они прибыли четвертого мая.
— И если принять во внимание время и расстояние, то утверждение сэра Томаса Мора, будто Ричард писал королеве очаровательные письма, склоняя ее прислать как можно меньший эскорт для принца, — сущая чепуха.
— Вздор!
— Ричард сделал все как надо. Он не мог не знать завещания Эдуарда. И его поступки свидетельствуют о том, о чем они и должны свидетельствовать, — о его скорби и заботе о мальчике. Вот вам заупокойная служба и присяга на верность.
— Правильно.
— Ну и когда же кончится эта идиллия?
— Очень скоро. Он приехал в Лондон и обнаружил, что королева с младшим сыном, дочерьми и Дорсетом, сыном от первого брака, заперлась от него в Вестминстере. В остальном же ничего не изменилось.
— Он увез наследника в Тауэр?
— Не помню, — сказал Каррадин, порывшись в своих записях. — Кажется, я этого не нашел. Я был только… Нет, постойте. Он привез мальчика в епископский дворец возле собора Святого Павла, а сам поселился с матерью в Бейнардз-касл. Вы знаете, где это? Я — нет.