Дочь заклятого врага
Шрифт:
– Зайчонок, расскажи, чего ты боишься. Чтобы я тебя больше не пугал… – Вадим горячей ладонью попеременно сжимает и гладит мои ягодицы.
– Задохнуться боюсь, – признаюсь честно.
Не знаю, понимает ли он, откуда возник этот страх. Но уверена – Вадиму я могу доверять.
– Не бойся. Я никогда не причиню тебе вреда, – звучит сухо, как будто протокольно, но отлично подпитывает мою уверенность.
Резким движением он укладывает меня на спину, поднимается, разводит мои ноги в стороны. Не успеваю сообразить, что он собирается делать, как
Меня прошивает током, а возбуждение закручивается в торнадо. Смазка бесстыже течёт. Её много! Вадим размазывает влагу и кружит пальцем возле входа, но не решается проникнуть внутрь. Вместо этого он нащупывает анус и слегка надавливает. Стыдно, но он у меня тоже очень чувствительный. Всего несколько синхронных движений рукой и языком, и меня будто смывает цунами. Крутит и несёт, подбрасывая на волнах…
Чтобы не закричать и не разбудить Катюшу, приходится укусить запястье.
Я определённо в раю.
Наши отношения незаметно переходят на новый уровень. Ничего не меняется. И вместе с тем всё становится немного иначе. Словно этот минет накрепко привязал нас друг к другу.
А потом наступает день Икс, и загорается зелёный свет.
О чём думают тридцатилетние адвокаты? Однозначно о сексе! Все разговоры сводятся к нему… А когда наконец снимаются все запреты, то срываются стоп-краны.
– Куда ты удрала? – шепчет Вадим, обнимая меня сзади и прижимаясь каменной эрекцией.
Я выскочила на рассвете из постели на кухню, чтобы успеть приготовить ему калорийный завтрак. Скоро у Вадима прозвонит будильник, а энергии за ночь он потратил ого-го как много.
На мне тонкий шёлковый халатик, под которым ничего… Он и вовсе в наряде Адама.
– Тебе скоро вставать. Я сырники замесила… – шепчу в ответ.
А сама подставляюсь под его ласки. Несколько секунд – и халатик соскальзывает на пол. Прикрываю глаза и стону от восторга, когда Вадим сжимает и чуть прокручивает соски. Скользит ладонью по животу вниз, раздвигает складочки.
– Что это у тебя там за потоп? – спрашивает игриво.
Я как ненасытная нимфоманка. Хочу его снова и снова. И каждый раз готова, стоит ему прикоснуться к груди.
Вадим подталкивает меня к столу, заставляет упереться и почти лечь на него. Поднимает моё колено и кладёт на стол, максимально раскрывая для себя.
Боже…
Крупная горячая головка упирается во вход, а потом скользит внутрь. Стон сдержать не удаётся.
– Ты такая мокрая там… – хрипло шепчет. – Офигенная. Моя.
Конечно, мокрая. Сперма, которой он накачал меня незадолго до этого, перемешалась с моими соками – и теперь там скользкий рай…
Член буквально хлюпает во мне, мошонка шлёпает о промежность, мы стонем в унисон… Ещё недавно я краснела, подслушивая, как Арина с Михаилом занимались сексом в соседней комнате. Звуки, которые издаём сейчас мы, намного порочнее… И это заводит ещё сильнее.
Вадим проталкивает мне в рот большой палец, и я сосу, представляя на его месте член.
– Люблю, люблю, люблю, – бормочет Вадим, наклонившись ко мне и совершая последние толчки. – Зайчонок, давай поженимся.
Невозможно понять, он предлагает это серьёзно или на эмоциях. Я заметила, что после секса он всегда многократно объясняется в любви. В первую минуту после оргазма успевает выдать мне больше комплиментов, чем суммарно за сутки в остальное время.
Я обычно молчу, наслаждаясь тем, что слышу. Это особый вид удовольствия – недаром говорят, что женщины любят ушами.
Эпилог
Четыре года спустя
Вадим
Замечаю из окна, что мои возвращаются с прогулки. Максим, забежав во двор, сразу подпрыгивает и виснет на турнике. У него пока плохо получается подтягиваться, но мы над этим работаем. Катюша, которая повадилась копировать за двоюродным братом абсолютно всё, тоже тянет ручки вверх, но даже детский турник для неё ещё слишком высокий.
Выхожу на крыльцо и ставлю на стол в беседке блюдо с фруктами для перекуса.
– Папа! Подними меня! – настойчиво просит дочь.
Хорошо, что не требует этого от мамы. Катюша некрупная, она внешне очень похожа на Зою. Но всё равно уже довольно тяжёлая, и я стараюсь объяснять малышке, что маме нельзя её поднимать на ручки.
Подсаживаю маленькую обезьянку, и она цепко хватается ручками за перекладину. Максим подтягивается, и Катюша пытается повторить все движения за ним. Пыхтит, злится, что у неё не получается, но не сдаётся. Настойчивости и упорства в малышке на пятерых.
– Я у Буслаевых видел классный спортивный комплекс. Было бы круто его сюда поставить, – с видом знатока сообщает Макс. – Я даже фотку сделал, потом тебе покажу.
В последнее время он всерьёз увлёкся каратэ. Он и раньше ходил в секцию, но без энтузиазма, а после смены тренера загорелся спортивными подвигами. Не удивлюсь, если совсем скоро Катюша тоже потребует купить ей кимоно.
Максим за последние годы постепенно стал почти полноправным членом нашей семьи. И хотя формальным опекуном его является Зоина мама, большую часть времени он проводит с нами.
Ещё до нашей свадьбы детективы, нанятые Мезецким-младшим, вышли на заказчика двойного убийства мужа Эльвиры и Виктора Мезецкого. Им оказался… сам Виктор Мезецкий. Вернее, он заказал убийство зятя, который добился в суде, чтобы Максима после развода оставили с ним.
Эльвира не была хорошей матерью, этому было много свидетелей. Её мужу удалось доказать, что он будет лучше заботиться о сыне. Поэтому суд встал на сторону отца.
Мезецкий не мог допустить, чтобы его внук, первенец жил и воспитывался в чужой семье, но оказался бессилен. И от отчаяния решился на радикальный шаг.