Дочери Ганга

Бекитт Лора

Арун затаил дыхание, а потом спросил:

– Где именно?

– Место называется «Дом кобры». Это все, что мне известно. Я никогда там не была, – добавила незнакомка и, отказавшись от платы, скрылась в толпе оборванцев, облепивших стены храма, будто ракушки – борта корабля.

Вокруг города было много развалин – индуистские храмы Варанаси много раз разрушались завоевателями. Далеко не все из этих сооружений были отстроены заново, и, чтобы их обойти, понадобится не один день.

Когда Арун рассказал Ратне о том, что ему удалось узнать, она заметила:

– «Дом

кобры»… Мне не нравится, как это звучит. Ты можешь угодить в ловушку. Не ходи туда один.

– А с кем мне идти? Тебя я точно не возьму. Если что-то случится с нами обоими, что станет с детьми?

– А если сообщить властям?

Арун только покачал головой. А потом сказал:

– Я пойду туда с «третьей рукой».

За окнами хижины бушевала непогода. Тугие струи стучали по крыше, плескались в водах Ганга, хлестали в окна, так что порой казалось, будто дождь идет в самой комнате. Временами он стихал, уносясь в глубину ночи, но потом, словно подхваченный мощными крыльями ветра, возвращался снова.

– Может, тот, кто похитил Сону, объявится сам?

– Нельзя надеяться на это. Я должен искать.

Несколько дней Арун расспрашивал о месте под названием «Дом кобры» всех подряд. Наконец ему удалось узнать, что так называют развалины джайнистского [110] храма, где, по слухам, и впрямь обитало много змей.

Решив отправиться туда вопреки уговорам Ратны, Арун долго смотрел на Латику. Этот ребенок был частичкой Соны, и он мысленно дал клятву вернуть девочке мать. Он и сам не мог сказать, что скрывается за этим обещанием, хотя и осознавал, что в нем таится готовность пожертвовать собой.

110

Джайнизм – одна из национальных религий Индии, возникшая в 6 в. до н. э. Отрицает святость Вед и господствующее положение брахманов. Проповедует ненанесение вреда всем живым существам.

Сердце Ратны сжималось от дурного предчувствия: она не желала отпускать Аруна одного. Вместе с тем у нее не было знакомых, которые бы согласились помочь ему. Вспомнив, как Со-на рассказывала о том, что работала у мужчины, который развозил и разносил по городу индийскую еду, она бросилась на поиски, и вскоре ей повезло.

Во дворике пахло жарящимися на гриле баклажанами, па-падами [111] и рыбой. Появился хозяин и неприветливо произнес:

– Что тебе надо?

111

Тонкие сухие лепешки из нутовой муки.

– Ты Харшал?

– Да.

– Мне кажется, – сказала Ратна, – рыба вчерашняя, а к па-падам необходимо иное сочетание приправ.

Во взгляде мужчины промелькнуло любопытство.

– А какое?

Ратна ответила, и Харшал одобрительно кивнул. Они немного поговорили о том, что остроту красного перца можно смягчить корицей и кардамоном, а хитрые торговцы сплошь и рядом

подкладывают под свежую рыбу слой почти протухшей.

– Отбросы, человеческие отбросы! – проворчал мужчина.

Ратна сочла этот момент удобным для того, чтобы заговорить о своем:

– Именно они похитили близкого мне человека. Женщину.

Харшал вопросительно приподнял густые брови.

– Мне кажется, она вам знакома. Ее зовут Сона, – добавила Ратна.

– Ты ее знаешь?!

– Она замужем за моим братом.

Когда Ратна досказала все остальное, Харшал нахмурился.

– Полагаешь, он нуждается в моей помощи?

– Мне кажется, больше ему не на кого надеяться. Даже если он этого не понимает.

Когда Ратна призналась в содеянном, лицо Аруна омрачилось: по-видимому, Сона не говорила ему о Харшале. Ратна предположила, что та просто не успела, ведь за время их разлуки произошло слишком многое.

– Он чужой, – упорствовал Арун. – Я не могу.

– А если тебя убьют, что станет с Соной? Вдвоем у вас будет больше возможности их одолеть, – убеждала Ратна.

В конце концов он согласился, и они отправились к Харшалу.

– Я человек мирный, – сообщил тот, поигрывая ножом. – Все, что я могу, – это выпустить кишки дохлой рыбе и разделать мясную тушу. Однако Сона – хорошая женщина, и в ту пору, когда она была одна, я обещал ей покровительство.

Они с Аруном обменялись откровенными взглядами.

– Я знаю, что ты ее муж, – добавил Харшал после довольно долгой паузы, – и потому готов тебе помочь.

Глава XXXIII

Насколько было известно Аруну, днем Бриджеш отирался возле храма Шивы, значит, ехать в «Дом кобры» предстояло ночью.

Им с Харшалом удалось нанять тонгу за тройную плату – любой здравомыслящий человек в городе боялся и ночной тьмы, и лихих людей.

Дождь прекратился, и в нежданно наступившей тишине были ясно слышны малейшие звуки: шепот листвы, плеск Ганга, тявканье полусонных собак, шелест крыльев ночных птиц. Рокот колес повозки и стук лошадиных копыт разносились далеко вокруг.

Арун молчал. Мысли словно шли по кругу: рождались, обрывались, полные невыносимых мук, и повторялись снова. Теперь, благодаря стараниям Ратны, он отвечал еще и за жизнь постороннего человека, хотя тот наверняка думал иначе.

Наконец они с Харшалом сошли с повозки. Перед ними простирался заросший колючей травой пустырь, в конце которого виднелось беспорядочное нагромождение камней. Колонны и стены словно рухнули от непосильной тяжести небес, хотя на самом деле их погубили люди и время.

– Вот, – сказал Арун, передавая вознице половину платы, – остальное дам, когда мы вернемся.

– Мы так не договаривались! – завопил тот.

– Ладно, – согласился Арун, вручая ему все. – Тогда получишь еще столько же, если дождешься нас!

Он обнажил саблю, подаренную Дамаром Бхайни. Харшал держал в руках два ножа, короткий и длинный.

– Ты сможешь ими воспользоваться? – спросил Арун.

Харшал усмехнулся.

– Постараюсь. Хотя я бы не отказался иметь такое оружие, как у тебя.