Дочери леса

Смолин Александр

Девочка оступилась и слишком сильно выглянула из амбара. Ее учуяла собака! Здоровенная псина на благость оказалась пристегнутой цепью к будке, но она так рвалась к амбару и лаяла, что цепка угрожала лопнуть.

В доме засуетился народ: — Кто там идет к нам? — кричали они.

— Зельда пойди проверь!

— Назад чертовка! — бросила из амбара Грета. Веда попятилась назад к коровам.

— Кто там в амбаре шастает, а?! — громко прикрикнула барышня-крестьянка. Она вошла в хлев с лампадой и увидала голую дряблую ведьму с ее обнаженными дочерьми. Грета прищурилась от света и зашипела. — Батюшки!!! — заверещала крестьянка, увидев ее светящиеся глаза. — Упыриха с выводком!!! —

С криками она выбежала из амбара. При этом лампада выпала у нее из рук и разбилась, загорелась солома. Веточка от волнения оступилась да и упала в корытце с водой. Полетели брызги.

Коровы испуганно замычали, попятились в угол.

Не прошло и минуты как на крики в амбар прибежали мужики с тесаками и вилами. Они успели погасить пламя, пока оно не дошло до основного запаса тюков — стали топтать его сапогами, снопы искр вырывались у них из-под ног, но к счастью пожара удалось избежать. Крестьяне изловили девчонку и даже не заметили, что рядом с загоном свиней стоят у стеночки три кругленьких колеса от телеги.

Веду закутали в чей-то бушлат и притащили в дом, чтобы осмотреть. Больше всего она боялась, что люди увидят ее маленький поросячий хвостик. Ведь в отличие от рожек, которые надежно прятались под темными волосами, его было прекрасно видно.

— Ты что это? Ты кто такая деточка? Ты же вся мокрая. Околеешь ведь! — удивлялись они. — Чья она? Может Марьянкина племяха?

— Да неееет, светлая та, а эта темная как ворона.

— Говорю вам, там упыриха с выводком была и эта с ними заодно! — причитала барышня. — Скотину нашу извести хотели!

— Да какая тебе упыриха? Ты что самогонки пережрала дура! Не видишь девочка это. Видать потерялась. Ты чья будешь то? Неси платье Люськино, одевать ее будем!

Веда хранила молчание, озиралась по сторонам словно испуганный звереныш. Она знала одно: как только ее волосы высохнут она тут же обратиться в колесо и тогда одному черту известно, что они с ней сотворят. Бросят в печь, изрубят топорами и поминай... как звали. Но вскоре из соседней комнаты вышла барышня-крестьянка и отвела ее в чулан, где велела надеть нарядное платьице. Это-то ее и спасло от разоблачения. Поросячий хвостик теперь надежно прятался под подолом.

— Давай с нами гулять дитятко, а утром выясним, чья ты такая мокрая? — добродушно так — по-простетски предложили мужики.

И народ снова пустился в пляс.

В доме царил настоящий праздник. Веточка смотрела на них с блеском в глазах. Ей было очень завидно глядеть на крестьянских детей. Она жалела, что рядом с ней нет Проклятия. Уж Рыжик бы точно не отказалась сплясать. Сестра всю жизнь мечтала о нормальной семье и сейчас на ее месте должна была быть она.

Веда сидела осторожно, ела мало, больше старалась пить. Незаметно для окружающих она поливала свои ножки чаем, но те слишком быстро высыхали. А когда хозяйские дети потащили ее водить хоровод, то подумали, что она обмочилась. Они стали смеяться и улюлюкать. Тогда Веда почувствовала, что Марька рвется наружу, но сейчас она не могла рисковать разоблачением — вымещать на них свою злость, хотя могла одним злобным голосом повергнуть всех детей в ужас. Пришлось подавить духа.

Детей в доме было много. Они бегали друг за другом, играя в салки, а вскоре и вовсе перестали обращать внимание на мокрое платье девочки. Все были радостными и веселыми. Кругом они водили хоровод вокруг елки и пели песни.

Кстати говоря день огнестояния был последним днем в году. Посему люди помимо праздника изгнания холодов праздновали начало нового года.

На этот случай у них была заготовлена песенка:

"Новый год

к нам спешит новый год! Запряжем лошадей и вперед! Новый год к нам идет... новый год! Счастье нам принесет новый год! Но-о-овый год к нам идет! Но-о-овый год. К нам стучится в окно новый год... новый год... новый го-о-о-од! Новый го-од!!!

Веточка очень стеснялась, но через некоторое время освоилась. Ей было здорово держаться за теплые руки хозяйских детей и вместе с ними петь песни.

"Да, да... веселись Наша маленькая девочка. Даем голову на отсечение ты не могла о таком мечтать. Побывать на празднике в нормальной семье. Честно говоря, это Мы разбудили собаку. Не могли же мы лишить тебя такого удовольствия. И в корытце тебя толкнули Мы. Можешь не благодарить Нас, но Мы заботились о тебе" — прозвучал голос Апокрифезиса, напомнив девочке о том, кто она такая".

Веда ничего не ответила... разве что только улыбнулась.

Но веселье продолжалось недолго.

— Наших побили!!! Наших побили!!! — послышались крики с улицы, а следом стал бить тревожный колокол.

Люди стали хватать вилы и выбегать из своих домов. Начался переполох. Оказывается в эту ночь, далийские воины решили воспользоваться праздником и напали на заставу. Сами они жили другим календарем, и новый год, а тем более праздник огнестояния никогда не праздновали, в отличие от белогорских вояк, которые уже успели набраться в стельку. Весь гарнизон вырезали по-тихому и сейчас пара десятков воинов вломились в деревню, чтобы устроить резню. Люди в страхе стали собираться в западной части деревни, чтобы в случае чего кинуться врассыпную в лес.

Они застыли в пугающем ожидании.

Далийские воины в оранжевых туниках поверх доспехов с саблями и щитами вошли в деревню и ровным круглым строем, гремя сапогами, уверенно пошли в нападение. Нет, они не бежали, как это обычно бывает — они спокойно шли, будучи уверенными в своей победе. Каждый из солдат в руках нес отрезанную голову с заставы. Их хмурые лица обрамляли густые черные бороды. Впереди них шел капитан.

Сзади, их догонял небольшой отряд лучников.

— Что же теперь будет?— роптали крестьяне. — Нужно бежать!

— Куда бежать на ночь глядя? Чтоб звери детей позадрали? Никто нам сегодня не поможет. Будем договариваться, — высказался седобородый муж с растрепанными седыми волосами. Он не был еще сильно стар, но и далеко не молод.

Далийские завоеватели собирались разграбить дома, увести скотину, забрать провизию и оккупировать деревню. Всех непокорных они планировали убить, остальных же заставить работать на себя. Строй стремительно и самоуверенно приближался к толпе, будучи уверенным в своей победе.

Все ближе... и ближе... и ближе...

Но тут откуда не возьмись на огромной скорости выкатилось колесо от телеги обмотанное белой тряпкой по диаметру спиц. Оно стремительно мчалось на вражеских воинов, оставляя на снегу талые полосы.

— Что за чудэса? Кольдовство! — заволновались солдаты.

— Едыному Господу слава! Едыному Господу слава! — стали выкрикивать солдаты.

Но колесо и не думало уходить, стало кружить вокруг войска, выписывая ровные круги. Изумленные воины, да чего уж там, и сами крестьяне, смотрели, разинув рты. На зрелище из дома вышла поглазеть и Веточка с хозяйскими ребятишками. За руку ее держал крестьянский мальчик с пшеничными волосами и голубыми глазами. Он был одет в белую рубаху и волчью шубу. Веда стояла в голубеньком платьице, валеночках и соболиной накидке — все, что удалось найти в хозяйском доме, чтобы не околеть. Она все время подбирала снег с земли и натирала им ручки, так, чтобы они были мокрыми.