Дочери леса

Смолин Александр

— Сходите-ка лучше на ручей, да воды принесите. Я в запретную чащу пойду по делам своим. Чтобы, когда я вернулась, вода уже грелась на печи!

На этих словах, поскрипывая снегом, держась за посох скрюченными руками, с набитым травами мешком за спиной, старица пошла на восток.

Девочки не стали перечить матери: взяли деревянные ведра, черпаки, и побрели к ручью на запад. Они шли в молчании. В их глазах теперь виделись перемены. Влияние Греты сказывалось на них — все больше и больше они — из простых детей превращались в ведьм. Кровавые шабаши, постоянное

общение с нечистой силой, накладывали на их души темный отпечаток. Другая жизнь отражалась в глазах дочерей. Они знали то, что другим было неведомо. Они смотрели на мир глазами ведьм. Они жили другим миром!

У ручья их ждал сюрприз — тот самый мальчик Ганс, которого они как-то уже встречали здесь. Он специально наведался в гости. Память о той самой таинственной встрече, четыре года не давала ему покоя. В лесу жили ведьмины дочки, и каждому мальчишке Рудного хотелось на них взглянуть. Но многие слишком трусили, чтобы придти.

— Я вас ждал дочери леса, — Мальчик приветливо улыбнулся. Он смотрел на сестер как на некое чудо. В руках Ганс сжимал небольшой острый меч с зеркальным гладким лезвием. — В городе все о вас только и говорят.

— И что же о нас говорят в городе? — пренебрежительно спросила Ворожба.

— Повежливей сестра! С нами и так никто не общается, — вступилась рыженькая. Она спрыгнула с пригорка к нему и внимательно стала его разглядывать.

— О вас в городе рассказывают небылицы. Что живут будто в мрачном поместье посреди темного леса с матерью ведьмой три дочери. Что, кто их повстречает, тот встретит смерть. Сгинет навеки.

— Но ты же не сгинул? — спросила Веда.

— Вот и я о том же. Врут они все про вас. Давайте играть будем? Я специально к вам пришел. Смотрите, какой мне меч подарил отец на праздник огнестояния! А что вам подарила ваша мать? Банку с лягушками? Может быть человеческий череп?

— Она подарила нам мальчика, такого как ты, и мы его слопали, — грубо ответила Ворожба, — он задавал слишком много вопросов. Мать не велит нам ни с кем общаться, поэтому играть мы с тобой не станем. И вообще мы пришли за водой! Убирайся с глаз долой, пока я не разозлилась, — Ворожба гневно притопнула ногой, ее глаза на мгновение стали красными.

— Похоже, я не нравлюсь вашей сестре. Если вы не хотите играть, то я, пожалуй, пойду, — Ганс с сожалением выдохнул и стал уходить, но тут его остановила Проклятие.

— Разве мы тебя отпускали мальчик? Теперь ты наш и от нас не уйдешь! — Проклятие перегородила ему дорогу. После чего снова попыталась уговорить сестру: — Ворожба, давай с ним поиграем. Он же такой хорошенький — совсем беззащитненький, — не унималась она.

Зная, как нравится этот мальчик Рыжику, Веда встала на ее сторону. У Ворожбы просто не оставалось выбора, и она согласилась.

Поведение сестер настораживало Ганса. Не то чтобы они желали ему зла, просто их одичалые повадки напоминали хищниц. Манера поведения ведьмочек заметно отличалась от городских девчонок. Особенно это было видно по их глазам. С жадностью они рассматривали мальчика. Как будто кошки на мышку смотрели они.

И эта игра

была не на равнх!

Дети наполнили ведра, а потом стали играть в догонялки. Они бегали по лесу, взбираясь на крутые овраги, сбегая с них на большой скорости, словно с горных вершин. Снег позволял им падать, валяться и веселиться. Ганс изображал из себя рыцаря, который спасает прекрасных дев от чудовищных веток — срубал их одним взмахом меча, хотя своей одеждой ведьмы больше походили на неопрятных нерях нежели на прекрасных дев. Из-за хмурых туч даже выглянуло солнышко, чтобы посмотреть на то, как играют дети. Мальчик все время смотрел на Зеленоглазку. Именно ее чарующая красота притягивала Ганса больше других сестер.

В какой-то момент он увлекся игрой с Проклятием. Ворожба заревновала: "Чего-й то он только на Проклятие смотрит?" Толкнула его в снег! Ганс тоже не растерялся — не дал себя в обиду — в отместку кинул ей в лицо снежком и сказал что она дуреха.

Лицо Ворожбы резко переменилось. Переменилось так что даже сестры бросили игру и насторожились. Ганс попятился к краю оврага.

— Зачем ты это сделал? — голос Ворожбы ей уже не принадлежал: это говорила яростная сущность Ворчуна сидевшего в ней. Ее прежде голубые глаза светились красным. Лицо Ворожбы стало багряным от злости. Венка на ее щеке интенсивно пульсировала.

— Я... я... не хотел тебя обидеть... прости меня, — пытался оправдаться Ганс. Теперь, когда он услышал ужасный голос Ворожбы, и увидел ее глаза, ему стало страшно.

—Вы слышали сестры? Он еще и прощения просит неподобающим образом!

— Да-а-а-а! Какой наглец! — лицо Веды тоже переменилось. В какой-то момент над ней взяла верх Марька.

— Сестры успокойтесь, прошу вас! — пыталась их вразумить Проклятие.

— Убьем его! Он должен знать, как подобает обращаться с истинными дочерьми леса, — не унималась Ворожба.

— Смотрите-ка мальчик в лесу совсем один, — поддерживала ее Марька из Веды хитрющим голосом.

— Нет!!! — из последних сил крикнула Проклятие и попыталась помешать сестрам, но было слишком поздно.

— Impetum!!! — выкрикнула Ворожба, не скрывая своей почерневшей от злости ярости. Несчастного мальчика отшвырнуло с оврага вниз, где он упал на острые камни.

Ганс тихо вскрикнул, а потом просто затих.

Когда сестры пришли в себя, то не могли поверить в то, что натворили. Они подошли к краю, и увидели мальчика, лежащего на камнях у ручья с разбитой головой. Алая кровь с его светлых волос так и текла вниз по течению воды.

"Какая прелесть, — послышался голос Апокрифезиса, — похоже, что из твоей сестры выйдет настоящая ведьма".

— Что мы наделали? — спохватилась Веда. — Марька, будь ты не ладна!

— Мы убили его! — выдавила из себя Ворожба, — что ж — поделом ему!

— Ганс!!! — закричала Проклятие, бросаясь к нему со склона. Она обняла голову мальчика и стала гладить ее рукой. При этом Зеленоглазка пыталась дуть на рану, будто она щипала. — Что вы стоите? Проклятые!!! Скорее сюда! Отнесем его в дом. Может быть, маменька сможет ему помочь!