Дочери Луны
Шрифт:
Мисс Пак так обрадовалась, увидев ее, что Миранда догадалась о пугающей тяжести ухода за Бретом.
– Проходи на кухню, моя дорогая. Там всегда мы вели свои разговоры, не так ли? – Дородная фигура, напоминавшая галеон с полной оснасткой, плыла впереди Миранды в направлении длинной кухни, затем пододвинула ей стул. – Итак, посидишь вот здесь?
– Разумеется. Где же еще?
Миранда опустилась на стул и улыбнулась мисс Пак.
– А вы не изменились.
– Ты тоже. – Обветренное лицо усеялось новыми морщинами. – Кого мы пытаемся
Миранда кивнула головой. Она знала, что изменения коснулись не только ее фигуры.
Мисс Пак поспешно проговорила:
– Как раз то, что надо для характерных ролей, моя дорогая. Раньше ты выглядела слишком молоденькой.
– В последнее время столько всего произошло…
– Да. Трое детей. Ты, должно быть, сбиваешься с ног.
– Нет, по правде говоря. Но у меня в Рождественские праздники произошел выкидыш. Вот почему я так похудела.
– Ах… дитя мое…
– Все уже хорошо. Действительно. Я жива и здорова. Миранда сглотнула комок в горле и спросила:
– Как Брет?
Мисс Пак пожала усталыми плечами:
– Как можно и ожидать. Труппа сейчас в Бристоле. В Королевском театре. Олли часто звонит. Он волнуется за них.
– Королевский? Неплохой ангажемент.
– Да. Столько хлопот и забот, ты удивишься, когда узнаешь. С тех пор как мистер Брэкнел вложил часть своих средств, их дела видимо пошли в гору.
– Мистер Брэкнел?
– Он поддержал мистера Сент-Клэра материально в те далекие годы. Ввел его в компанию с участием в прибылях и тому подобным. Посоветовал ему постоянно брать учеников и взимать умеренную плату. Понимаешь… Ты же знаешь мистера Сент-Клэра. Любая мать может спокойно доверить ему свою дочь.
Миранда следила за огрубевшими руками, которые выставляли на стол чашки и блюдца. Бедный старик Брэкнел. Влюбленный в тетушку Мэгги и постоянно старавшийся уладить неприятные ситуации, которые, казалось, постоянно возникали вокруг ее племянницы.
– Как дела у Оливера Фрера? – заставила себя поинтересоваться Миранда.
– Он сейчас во главе труппы. Месяц назад, когда дела пошли плохо, мистер Брэкнел попросил его взять руководство в свои руки.
– Понимаю.
Миранда и сама не знала, что ожидала услышать. Отказа от Оливера и провозглашения подлинной любви к самой Миранде? Она почти улыбнулась подобной наивности.
Мисс Пак продолжила:
– Сначала я думала, что он хочет с тобой попрощаться, дорогая. Поскольку ты дочь Терри Пэтча и его особая протеже или как ни назови… – Мисс Пак улыбнулась, сама себя прерывая, затем продолжила: – Но, мне кажется, за этим стоит нечто большее. Он что-то обсуждал с мистером Фрэром и с Олли, пытался изложить на бумаге… Но я не знаю, в чем там все дело.
Миранда потягивала крепко заваренный чай.
– Я немедленно поднимусь наверх, как только покончу вот с этим. – И она улыбнулась своей прежней широкой улыбкой. – О, я чувствую себя
Мисс Пак, очень довольная похвалой, улыбнулась.
Ступени лестницы недавно покрыли новыми ковровыми дорожками, и окраска стен изменилась от старинно-коричневой к чисто-белой. Миранда поднималась очень осторожно, отлично понимая, что эти ступени, возможно, составляли гордость и радость Глэдис. Она заглянула в комнату, которую разделяла вместе с Дженнифер, и увидела, что ее нынешние жители были такими же беспорядочными, как и она в свое время, затем постучалась в дверь, располагавшуюся в конце коридора, как часто это делала в далеком прошлом, и медленно, с волнением отворила ее.
Сначала Миранда подумала, что Брет спит. Несмотря на теплую погоду, он был укрыт лучшим пуховым стеганым одеялом мисс Пак, лицо обращено к стене, а его знаменитая львиная голова, так напоминавшая голову Тайрона Пауэра, а теперь внезапно ставшая походить на череп, покоилась на краю подушки. Однако он не спал, чуть слышный голос произнес:
– Она уже приехала?
Из-под одеяла показалась рука с явным намерением помочь телу перевернуться, чтобы посмотреть на вошедшую.
Мэг поспешно обошла вокруг кровати и подошла с другой стороны.
– Я здесь, Брет. Не шевелись!
Она взяла его за руку и зажала ее между своих ладоней. Его рука напоминала руку скелета. Она обдумывала множество различных вариантов, как она поздоровается с Бретом; все, что она могла сделать сейчас, это опуститься на колени подле его постели, чтобы их лица оказались на одном уровне. Глаза Миранды наполнились слезами. Единственное, что она смогла вымолвить:
– О, Брет!..
Он сумел улыбнуться. Он все еще оставался красивым, высыхающая кожа натянулась на крупных, выступающих костях.
Он проговорил тем же странным, слабым голосом:
– Ну же, Пэтч. Покажи, что ты актриса. Прекрати плакать.
Миранда прижалась лбом к его пальцам.
– Не могу, Брет, извини. Мне очень жаль.
Она хотела сказать, что ей было жаль, что он лежит вот здесь, в таком состоянии, измученный болезнью и умирающий. Однако он проговорил:
– Не о чем сожалеть, Пэтч. Ты любила меня, потом решила причинить мне боль. Все это совершенно естественно. Ты всегда отличалась естественностью.
Его пальцы коснулись ее волос, словно даруя благословение.
– Я очень рад… очень рад видеть тебя.
Миранда подняла глаза, пораженная тем, как он сумел отсечь все остальное и добраться до сердцевины их раздора.
Она просто ответила:
– Я все еще люблю тебя, Брет.
– Я рад. Рад, что ты тоже это знаешь.
Он вновь улыбнулся, но больше не хотел развивать эту тему: эмоции, прошлая боль, теперь они не имели для него былой важности. Миранда видела это со всей отчетливостью; склонив голову, она прильнула губами к его пальцам.