Дочери Рима
Шрифт:
Марцелла уже давно пришла к такому заключению. Диана никогда ничего не видит до тех пор, пока это не начнет происходить у нее перед носом. Кузины нашли какого-то раба и, чтобы скоротать томительные минуты ожидания, отправили за вином. Прошло около часа, прежде чем взволнованный курьер сообщил потрясающую новость.
Преторианцы провозгласили Отона императором и в данную минуту несут его на плечах по римским улицам.
Это известие вызвало небывалое смятение. Марцелла пыталась все охватить взглядом, все запомнить, но поняла, что это невозможно. Происходило слишком много всего, чтобы все сразу отложилось в памяти. Она услышала лающий голос
Неожиданно она заметила Корнелию — та направлялась в ней, прокладывая себе дорогу в людском водовороте. В голубой столе, в ожерелье из лазурита и с браслетами в тон, старшая сестра выглядела удивительно спокойно. Однако когда она на ощупь нашла руку Марцеллы и крепко ее сжала, ее собственная рука оказалась холодной и влажной. Когда же она так поступала в последний раз? — подумала Марцелла. Когда ей было десять лет, наверно. Тогда отец только что вернулся из Галлии, проведя там два года, и даже не попытался отличить нас одну от другой.
— Тебе не стоило приходить сюда, — сказала Корнелия. — Здесь может быть опасно. Конечно, бояться Отона нет причины, он окажется в цепях сразу, как только преторианцы образумятся. Но во дворце может произойти все что угодно, так что сейчас это не самое спокойное место в Риме. — Корнелия бросила на нее осуждающий взгляд, и Марцелла поняла: даже в эти минуты сестра забоится о приличиях. — Марцелла, ты взяла с собой раба-сопровождающего? Принимая во внимание то, что люди говорят о тебе и Нероне…
— Мне ни к чему сопровождающие, — решительно возразила Марцелла. — Кстати, тебе я тоже не советовала бы находиться здесь. — Незаметно подкрались сумерки, и в помещении замигали огоньки светильников. Марцелла выглянула в окно и увидела у ворот Золотого дворца мерцание факелов. Это любопытные граждане Рима пришли посмотреть на происходящее. Два императора сразу, подумала она. Такое бывает нечасто. Это лучше, чем театральная постановка. Пойдемте все, старые и молодые, займем места получше, чтобы посмотреть увлекательное зрелище!
— Они уже разослали посланников в другие казармы города, — быстро произнесла Корнелия, нервно крутя на пальце обручальное кольцо. — Пизон говорил с преторианцами. Центурион Денс сказал, что они хорошо его приняли. — В голосе Корнелии явственно прозвучала гордость за мужа. — Он напомнил им о чести гвардейцев, о надежде на то, что они не предадут своего императора ради какого-то узурпатора…
— Вообще-то Гальбу тоже можно назвать узурпатором, — пробормотала Марцелла.
Корнелия не слушала ее и взволнованно продолжила:
— …и он еще говорил о стыде, напомнил им об их долге. Наверное,
— Корнелия!..
— И теперь находятся даже те, кто побуждают Гальбу усилить охрану дворца и даже вооружить рабов, чтобы дать отпор Отону, — на тот случай если дворец попытаются взять штурмом….
— Корнелия, отправляйся домой, — оборвала ее Лоллия. — Подожди вместе с нами, когда вся эта неразбериха благополучно закончится.
— Мое место рядом с мужем, — решительно ответила Корнелия и холодной, как лед, рукой сжала руку Марцеллы. — По правде говоря, вам всем следует…
— Лоллия! — Виний только сейчас заметил жену и замахал руками. — Немедленно домой, как можно было додуматься прийти сюда…
— Не шипи на меня! — воскликнула Лоллия, театрально закатив глаза. — Можно подумать, что я вышла замуж за гусака!..
— Я только что нашла паланкин, — успокоила ее Корнелия. Рабы тоже заволновались и о чем-то возбужденно шептались по углам. Никто из них не хотел ее слушать. Но она была первой женщиной Рима, и, когда хлопнула в ладоши, они послушно подбежали и столпились вокруг нее. Марцелла еще никогда не испытывала такую гордость за сестру, как сейчас.
Корнелия принялась выпроваживать их вон. Но в следующий момент внимание Марцеллы привлекла любопытная сцена: Гальба, которому принесли нагрудник кирасы и наголенники, распахнул на груди тогу и злобно рявкнул на суетившихся вокруг него придворных.
— Похоже, он хочет выйти им навстречу, — предположила Марцелла.
— Похоже, что так, — согласилась Корнелия. Она была бледна как мел, но ее голос звучал спокойно.
— Неужели мне придется уйти? — умоляющим тоном спросила Марцелла. — Сейчас, когда все только начинается? Я могла бы написать об этом для истории, но ведь если я уйду, то ничего не увижу…
— Ступай! — приказала ей Корнелия тоном старшей сестры, какой Марцелла не слышала со времен детства, и вместе с кузинами подтолкнула ее к паланкину.
Носильщики тотчас затрусили по дороге прочь от дворца, небрежно раскачивая паланкин, но никто из сестер не потребовал, чтобы их несли более плавно. Лоллия нервно грызла ногти. Марцелла, раздвинув занавески, посмотрела в окно, и Диана заглянула ей через плечо. Над городом опускались багровые сумерки. Вскоре Марцелла разглядела людей: пекари, пивовары, старые солдаты, нищие, уличные мальчишки, женщины с детьми, цепляющимися за подол. Заполонив улицы, они стояли в молчаливом ожидании. Где-то вдали слышались крики.
— Поворачивайте, — велела Марцелла носильщикам, когда крики сделались громче. — Обойдите форум стороной.
Но толпы делались все плотнее, и уже невозможно было никуда свернуть. Носилки качнулись один раз, затем другой. А в следующий миг угол паланкина резко опустился вниз, и Марцелла, вылетев наружу, больно ударилась бедром о камни мостовой. Лоллия с громким криком рухнула ей на ноги. Диана вывалилась последней, но довольно ловко поднялась первой. Марцелла посмотрела вслед убегающим носильщикам, но те уже спустя пару мгновений растворились в сумерках. Несколько уличных мальчишек, издав радостный вопль, вскочили на паланкин и принялись на нем подпрыгивать. Толпа вокруг продолжала хранить молчание. Марцелла видела недобрые глаза окружающих ее людей. Они поблескивали подобно черному янтарю, разглядывали ее, оценивали. От страха у нее неожиданно перехватило горло. На ней было простое светлое платье, Диана тоже была одета просто, как будто собралась убирать конюшни, а вот шелка и жемчуга Лоллии…