Дочери Рима
Шрифт:
Нумерий откашлялся и прочел еще несколько строк. После того как императорская свита расселась на стульях и потребовала вина, он продолжил чтение. Император какое-то время слушал его, одобрительно кивая в паузах.
— Очень интересно, — заявил он и протянул кубок рабу, чтобы тот снова наполнил его вином.
— Не совсем, — отозвалась Марцелла. — Я могла бы написать лучше.
— О, великий Юпитер, неужели? — в улыбке Отона было нечто теплое и интимное, что обволакивало ее плотным коконом, отгораживая от остальных людей в этой
Таким взглядом он способен смотреть на всех без разбора, с юмором подумала Марцелла. Как будто тот, на кого он смотрит, единственный на свете, кого он желает видеть. Наверно, для императора это столь же полезное умение, как и для сенатора умение зевать, не раскрывая рта.
— Ты полагала, что я удивлюсь, увидев тебя вне твоего обычного круга общения, который состоит всего из четырех человек, — продолжил Отон. — Я только что расстался на бегах с малышкой Дианой. Этим утром она выиграла для меня ставку на новых жеребцов, что бегают за «красных». Она оригиналка, ваша Диана.
— Она еще дитя, — ответила Марцелла. — Независимо от того, сколько поклонников вздыхают по ней.
— Не бойся, — рассмеялся Отон, и его прихвостни рассмеялись вместе с ним, хотя смысл императорской шутки явно остался им непонятен. — Я не влюбляюсь в детей, даже в самых красивых.
— Нерон непременно захотел бы затащить ее к себе в постель.
— Разумеется. К счастью, я не Нерон, верно? — произнес Отон и захлопал последней цитате на греческом языке. Нумерий робко улыбнулся. Обстановка немного оживилась: императорская свита принесла с собой вино, которое теперь потекло рекой как среди придворных повес, так и ученых мужей. Должное прекрасному вину воздал не один строгий сенатор.
— Когда же смогу увидеть четвертую из вашего квартета? — поинтересовался Отон. — Вашу бедную сестрицу. Я с готовностью принесу ей свои соболезнования по поводу того, что случилось с ее мужем. Вам следует знать, что я никогда не желал смерти Пизону Лициниану.
— Неужели? — удивилась Марцелла. Посмотрим, действительно ли ему правится мой язычок? — Разве преторианцы выполняли не твой приказ?
Услышав ее слова, император моргнул, и лицо его на мгновение превратилось в каменную маску, как будто он не знал, что ему делать, — разгневаться или улыбнуться.
— Может, и мой. А ты, я смотрю, смелая. Но мне и вправду жаль твою сестру. Я даже собираюсь найти Корнелии достойного мужа, чтобы утешить ее горе.
Марцелла задумалась над тем, как Корнелия отнесется к подобной затее. Ясно одно, если она отвергнет предложенного Отоном избранника, Туллия точно лопнет от злости.
— Я вижу, что-то заставило тебя улыбнуться! — воскликнул Отон. — Надеюсь, это был я. Ведь я остроумен, во всяком случае, все постоянно твердят мне, что это так, с того дня, когда я стал императором. Знаешь,
— За что, цезарь?
— За то, что ты проявила ко мне сочувствие, когда я уже утратил всякую надежду на то, что в один прекрасный день облачусь в императорскую тогу, поскольку Гальба отдал предпочтение мужу твоей сестры. — Отон сделал знак рабу снова наполнить кубок вином, и на его тонком смуглом запястье блеснул золотой браслет. По лукавому выражению на лице раба Марцелла поняла, что императорское вино, пусть не рекой, так ручейком, находило путь и в каморки прислуги. — Я думал, как же мне отплатить тебе мой долг, теперь, когда я могу без всяких препятствий это сделать.
В голове Марцеллы промелькнуло несколько цитат о том, что благодарность сильных мира сего, как и медаль, имеет свою обратную сторону.
— Не нужно отдавать мне долг, цезарь.
— Но я должен тебе за нечто большее, чем простое проявление сочувствия, моя маленькая Марцелла. Ты как-то раз пошутила о том, что можно подкупить жреца, чтобы тот возвестил о дурных предзнаменованиях. И этого будет достаточно, чтобы симпатии суеверных солдат склонились в мою пользу. Можем ли мы сказать, что ты подсказала мне идею?
Мысли Марцеллы как будто застыли у нее в голове.
Заметив выражение ее лица, Отон расплылся в улыбке.
— Ты ни в чем не виновата, — сказал он, когда аудитория взорвалась смехом в ответ на робкую шутку чтеца, которая на самом деле была отнюдь не смешной. — Эта мысль вполне могла прийти мне в голову и без твоей подсказки.
Марцелла машинально пригубила кубок, затем сделала новый жадный глоток.
— Ну, как, дорогая моя, интересно узнать, что ты тоже причастна к смене императоров?
— Да, — только и смогла выдавить Марцелла и после паузы добавила: — Это весьма интересно.
— Мне нравятся женщины, которые откровенно высказывают свою точку зрения. Значит, ты не станешь спорить, что я у тебя в долгу. Что же ты попросишь у меня?
— Пост в Риме для моего мужа Луция Элия Ламии, — выпалила Марцелла, мгновенно стряхнув с себя минутное оцепенение.
— Только и всего? — Отон состроил гримасу. — Я надеялся, что ты попросишь у меня что-нибудь более интересное. Какой пост ему нужен?
— Любой. Чтобы он ради разнообразия послужил в Риме.
— Ты так любишь его? — спросил император, скептически подняв брови. Между тем актриса из свиты Отона поднялась с места и заявила сиявшему улыбкой Квинту Нумерию, что последнюю часть его превосходного трактата она прочитает сама.
— Муж мне абсолютно безразличен, — честно призналась Марцелла. — Просто я больше не хочу жить в доме вместе с моей золовкой. Если хочешь, можешь сделать Луция Императорским разгребателем навоза в твоих конюшнях, лишь бы он поскорее обзавелся собственным домом и перевез меня туда до того, как я убью жену собственного брата. В противном случае я за себя не отвечаю.