Дочери Талау
Шрифт:
– Дурак! – женщина попыталась изобразить праведное возмущение, но ей определенно мешал с трудом сдерживаемый смех. – Мне пианист нужен. Клавишник, вернее, для рок-группы.
– Я не клавишник! – накопленное за рабочий день и начало разговора раздражение со свистом прорвало первый же подвернувшийся клапан. – Я композитор!
– Тоже неплохо. Хотя музыку для своих песен я пишу сама.
– Музыку? Я пишу НАСТОЯЩУЮ музыку, а не фон для распевок! Рок-группа, подумать только! Подобного я еще не слышал, с чего Вы вообще взяли…
– О да, – оскалившись уже в откровенной насмешке, женщина щелчком отшвырнула окурок. –
Хромает тощая кобыла,
Черна кладбищенская роба,
Зияет общая могила,
Белеет известь вместо гроба.
Опустим занавес над ней.
А Моцарту видней.
(С:Лора Провансаль)
Может, голос у брюнетки был и не оперным, но по сравнению с подавляющим большинством того, что звучало с экрана телевизора и вот в таких вот претензионных ресторанчиках с «живым оркестром»… Вполне вероятно, она действительно была неплохой певицей, по меркам рока, конечно.
– Короче говоря, если надумаешь, заходи! – выудив из-за лацкана блестящей косухи из лакированного кожзама прямоугольникк визитки, женщина двумя тонкими пальцами протянула его Дереку. – Можно без звонка. Только не пугайся, если нарвешься… гм, на мою бабулю. На самом деле она милашка, просто не всегда умеет это показать…
– Вы живете с бабушкой? – машинально взяв визитку, лупнул глазами юноша.
– Нет. Я ее специально придумала, чтобы никто, увидев меня с утра без макияжа, не догадался, что это – я. Очень удобная отговорка. Удачи, пф-ф, маэстро! Стучит ознобом час расплаты, Горят засушенные розы, Рассвет встречается с закатом На середине Лакримозы. Вы быть могли бы поумней… Но Моцарту видней. (С: она же) , – мурлыкая себе под нос, она развернулась к Дереку спиной… вернее, закрывающей всю спину гривой агатово-черных кудрей, но, отдалившись на пару шагов, небрежно бросила через плечо. – Да, кстати, меня можно называть Мэг. Как Мегеру в мультфильме.
========== Элион ==========
Миранда во многих своих чертах была не самым располагающим к себе с первого взгляда существом в Меридиане. На какую из ипостасей «ложного оборотня» тут ни посмотри. Однако Элион считала наиболее правильной жизненной позицией никогда не придираться к чужим недостатком: окружающие все равно от этого не изменятся, а иметь с ними дело становится гораздо сложнее. Тем более, когда речь об искусственном создании. Твари, как их называет Фобос, не подразумевая в этом ничего оскорбительного, только то, что существо сотворено. Таким, каким нужно было своему создателю.
Поэтому, если Миранда была создана для незаметной охраны и немного для шпионажа, есть ли хоть малейший смысл раздражаться ее манере беззвучно возникать из какого-нибудь темного уголка, первое время заставляя Элион совсем не по-королевски подскакивать на месте от неожиданности? Не исключено, что иначе
Возмущаться тому, что шпионы брата, особенно и не таясь, шастают по ее дворцу, тоже было бессмысленно. Все, что стоило того, чтобы о происходящем здесь знать, знали абсолютно все, а уж князь, считающий информацию одним из подвидов могущества, тем более. А Седрику юная королева и сама постоянно изливала душу, прекрасно осознавая, что все, что слышит змееоборотень, очень быстро становится известно и князю тоже.
«Наверное, я тоже играю… по единственным правилам, которые вижу возможными. У меня нет тайн, действительно нет, а подбирать отмычки к незапертым дверям, наверное, просто неинтересно»
Впрочем, Фобос уверяет – и никаких причин ему не верить нет – что Меридиан больше его не интересует. Завесы больше нет, значит, вся Вселенная открыта перед ним… наверное, Элион рассуждала неправильно, но… пусть другие миры как-нибудь сами о себе позаботятся. Тем более, что ближайший сосед Меридиана – Земля… и Стражницы.
– Что тебе нужно, Мирэ?
Почему-то Миранда никогда не заговаривала первой. Тоже воспитание Фобоса, не иначе – тот явно считал, что само по себе умение говорить вслух, уже чересчур большая роскошь для Твари. А Элион, пожалуй, немного пугал этот невыразительный пристальный взгляд, с которым химероид терпеливо ожидала, когда на нее обратят внимание.
– Если Ваше… если ты позволишь, я могла бы помочь с нарядом для праздника. Таким, как Вы… как ты хочешь, – вслепую перебирая тонкими почти до неестественности пальцами листы с рисунками Элион, едва слышно прошелестела Миранда. – Я могла бы найти материал ничуть не хуже лунного атласа.
Наверное, Эля все-таки недостаточно подумала, категорически запрещая обращаться к себе «Ваше Величество» – с того момента Мирэ постоянно сбивалась с «ты» на «Вы», да и чувствовала себя от такой вынужденной фамильярности не в своей тарелке.
– Здесь какой-то подвох? – автоматически уточнила Элион.
– Нет.
Что же, кратко и лаконично. Можно подумать, подобный вопрос предусматривает варианты ответа! Как правило, Элион интуитивно чувствовала – просто вынуждена была здесь этому научиться – угрозу или неискренность, и в отношении девочки-оборотня интуиция молчала, однако, если Седрик оказался исключением для этой ее способности, стоит ли верить Миранде? В голосе которой трудно было уловить вообще какие бы то ни было эмоции, не говоря уже о фальши.
– Очень любезно с твоей стороны. А ты, Мирэ, собираешься придти на праздник?
– Князь не отдавал такого распоряжения.
– Но ведь и не запрещал. Ты сама хотела бы пойти, или нет?
Судя по остренькому личику собеседницы, та не слишком-то понимала, чего от нее вообще хотят. Наверняка Миранда, привыкшая получать информацию коротко, информативно и чаще всего в форме приказа, не лучшего мнения о привязывающейся со всякими глупостями королеве, которая сама не знает, чего хочет… все может быть, свои соображения она в любом случае оставит при себе. Когда дело не касается Оруби, конечно – свою неприязнь к валькирии девочка-химероид не могла или не хотела скрывать так же тщательно, как все остальные эмоции. Элион подобной не то ревности, не то оскорбленности, по всей видимости, не заслужила… оно и справедливо, конечно. Вот только что это за внезапная инициатива с платьем?