Дочка папы Карло
Шрифт:
– Мадемуазе-е-ель! – встав посреди комнаты, громко хлопая в ладоши, провозгласила фройляйн Шулер, – Не забутьте, что черес тесять минут урок в танцефальном классе! Натеюсь, мне не притётся краснеть са фаши опостания!
На этом она вышла из дортуара и атмосфера в комнате резко ожила.
– Ну что, Алисочка, каково чувствовать себя опозоренной?! – вздёрнув нос ехидно поинтересовалась Полина. – Не сумела выдержать испытание чести?!
– Бо-о-же, сколько натужного пафоса и глупости! – брови мои изумлённо
Блондинка, видимо, никак не могла простить мне резкие слова, сказанные тогда в лазарете. К тому же вела она себя там гораздо скромнее. А тут, видимо, чувствуя за спиной поддержку подружек, решила выступить с обличительным спичем.
– Да! Нас тогда, между прочим, всех наказали! – подвякнула Дарья, полыхнув "праведным" негодованием.
– Душечки, ну давайте не будем ссориться. – беспокойно засуетилась рыжая Танюша, стремясь погасить зарождающийся скандал.
– Погоди, Татьяна. – я встала со своего места и повернулась к ним лицом. Губы мои сами собой изогнулись в саркастической улыбке.
– Это ты что сейчас хотела сказать? – не дожидаясь, пока третья "звезда" откроет рот, чётко и громко спросила я, – Что я, видишь ли, имела наглую бесчестность (или как тут принято выражаться?..) не сдохнуть и не валяться сейчас гордо, но совершенно бесславно где-нибудь на кладбище?
Все удивлённо воззрились на меня. Кажется, от Алисы здесь подобных речей никто не ожидал. Я же в упор разглядывала блондинку.
– Что-то не пойму, какого чёрта тогда ты сама отступилась от собственного "святого завета" доказать непонятно кому свою великую любовь и спокойно взялась за ложку? Или к вопросам девичьей гордости и чести у тебя строго избирательное отношение?
Блондинистый угол ринга, во главе с о своей предводительницей, начал наливаться краской.
– Полина, ты – дура. – спокойно и веско констатировала я, – Но даже такой дуре, как ты, хватило крошки разума, случайно заблудившейся в этой пустой голове и банального страха, чтобы не довести себя до могилы.
Татьяна уже была готова расплакаться от расстройства, но эти нападки и даже намёки на них нужно было радикально погасить в зародыше. Чтобы никто даже глазом не вёл в мою сторону. А то ишь, смелая какая, подняла лапку… Всё! Прежней ведомой Алисы здесь больше нет.
– Как ты выражаешься?! – всё-таки возмущённо пискнула Виктория. Сама Полина, кажется, потеряла дар речи от моего напора, – Выражаться такими словами – неприлично для порядочной мадемуазель!
– Неприлично, моя дорогая, в таком-то возрасте не иметь мозгов! И элементарного чувства самосохранения, подвергая свою жизнь опасности под такими нелепыми предлогами. Ку-ку, девочки, очнитесь! Это не игрушки! И не книжки!
Полина всё-таки набрала полную грудь воздуха, намереваясь, видать, излиться очередной глупостью, но в этот момент помощь пришла, как говорится, откуда не ждали.
– Молчи уже, Полинка! Всё верно она говорит! – вдруг решительно высказалась "разведчица", до сих пор молча, озадаченно
– Но ведь мы все тогда так решили! – попробовала было попытаться отбиться скандалистка.
– Во-первых, не все! Вон, Саломея сразу говорила, что это всё неправильно, только никто не слушал. Хватит, говорю. Все уже всё поняли, только вы втроём изображаете фанатичных идиоток. Хотя, ни одна из вас совершенно точно не хотела бы оказаться на месте Алисы и умереть из надуманного упрямства. – окончательно припечатала Русакова, – Давайте на урок собираться, пока не опоздали.
Белобрысой троице пришлось проглотить невысказанное возмущение. Полыхая розовыми щеками, институтки нервно развернулись и направились на выход. Остальные, включая Софью, ошарашенно молчали, но тоже зашевелились, догоняя одноклассниц.
В комнате остались только я и княжна Дадиани. Всё время ссоры она, хмуря богатые брови, наблюдала за мной. По выражению лица я поняла, что, по сути – она со мной согласна. Но крепкие выражения, которыми я осыпала нападающую сторону – не одобряла. То есть с содержанием – всё правильно, а вот с формой – не очень, чтобы очень.
– Ну да, может и не прилично институтке так чертыхаться. Но я же – не они! – остывая от горячки "боя" и включая холодный рассудок, постаралась взять себя в руки и оценить всё произошедшее. - А вот с княжной этой, пожалуй, стоит и поближе познакомиться. Судя по всему, она – единственная, у кого в этом курятнике есть и мозги, и выдержка. Пусть скандалить и не стала, но свое разумное мнение, отличное от всех участниц той эпопеи – озвучила.
10
– А ты почему не ушла? – поёжившись, устало спросила соседку. (В лазарете-то было потеплее.)
Постоять за себя я умела всегда. Но это вовсе не значит, что мне нравится скандалить. То есть прятаться от нападающих не буду, но, если есть возможность избежать бестолковой стычки – именно так я и сделаю. Сегодня такой возможности не оказалось.
– Нога немного повреждена. – впервые я услышала её мелодичный голос, – Поэтому меня тоже на несколько занятий освободили от танцев.
Немного помолчали.
– Не одобряешь? – поразглядывав "свою" форму, лежавшую на кровати, подняв на неё взгляд, спросила я.
Саломея тоже подняла на меня свои спокойные глаза, но снова промолчала.
– Поня-атно. – выдохнула я. – Только я считаю, что за такие нападки нужно давать по… В общем, отпор нужно давать!
– Нужно. – согласилась она, – И оставаться при этом дамой.
– Вообще поражаюсь твоей выдержке! – не удержалась я, – Даже бровь не дрогнула за всё время этой некрасивой перепалки.