Дочки-матери
Шрифт:
Королев метнулся к ней, бросив свою сигарету в раковину. Глаза у девчонки вылезли из орбит. Он рванул ее кверху, стукнул по спине. Лерка согнулась пополам и разразилась надрывным затяжным кашлем. Королев помчался в комнату, открыл там форточку и вернулся на кухню. Он схватил задыхающуюся Лерку на руки и потащил к форточке. Она еще некоторое время кашляла, брызгая слюной, потом в изнеможении опустилась на диван. Укутав ее пледом, он принес поднос, на котором стояла огромная кружка чая, в ней плавал лимон, горкой
Все это Королев выставил на журнальный столик. Подвинул к Лерке кружку.
— Водки я тебе не предлагаю. Сдается мне — пьешь ты так же, как и куришь.
Королев улыбнулся, и на его резко очерченном лице проступили ямочки. Лерка виновато улыбнулась в ответ.
— Вечно я вам плачусь, Александр Николаевич. Извините.
Королев кивнул. Налил себе водки, выпил и целиком засунул в рот бутерброд. Стал жевать, вытаращив на Лерку смеющиеся глаза.
— Плачь сколько влезет. У меня носовых платков до фига. Что стряслось-то?
Лерка, опустошенная слезами и кашлем, уже не могла ничего говорить.
Королев это понял.
— Дома что-нибудь? — стал задавать он наводящие вопросы.
Лерка отрицательно покачала головой.
— Залетела? — спросил он обыденно, и Лерка от простоты тона ошарашенно выставила глазищи.
— Не-ет… Да вы что, Александр Николаевич! Я бы разве с этим к вам пришла? У меня мама есть…
— Тогда подожди. Попробую угадать. Ты влюбилась. А он не отвечает тебе взаимностью.
Лерка опустила глаза в пол. Они вновь наполнились слезами.
— Угадал. — Королев шумно вздохнул и потрепал девочку по торчащей коленке, завернутой в плед.
— Эта драма мне знакома.
— У вас такое было? — быстро спросила Лерка.
— О! Сколько раз! Смею тебя заверить, это не навсегда.
— Это навсегда! — горячо возразила Лерка. — Он любит другую! Она взрослая женщина, у нее дочка в школу пошла…
На лице Лерки проступило страдание:
— Да я не об этом, — пожал плечами Королев. — Я о том, что у тебя это пройдет, не у них. Впрочем, это тебе сейчас бесполезно говорить. Кто он?
— Андрей Голубев, — выдохнула Лерка.
— А-а… — Королев покачал головой. — А не приходило в твою симпатичную головку, Валерия, что твоя любовь к нему большей частью состоит из жалости?
— Нет! Я люблю его! Вы не знаете!
— Ну почему же? Я успел кое-что в нем понять. Раненый солдат, испытавший все прелести войны. С исковерканной психикой, без отца, без матери, с малолетним братом на руках. Дай Бог, если они выкарабкаются из своих проблем. Но могут и не выкарабкаться. Знаешь, кем становятся такие ребята?
— Не хочу слышать! — Лерка заткнула уши. — Андрей сильный, он мужественный, он тренируется, обливается ледяной водой, он уже делает первые шаги без
— Не буду, — улыбнулся Королев. — Но кто же, если не секрет, его избранница?
— Вы ее тоже знаете, — вздохнула Лерка. — Это его квартирная хозяйка Юля.
— Вот как… — Королев дернул бровью. — Ну что ж, они удачная пара. Тебе нужно набраться терпения и постараться пережить это. Страдания полезны, поверь мне. Обрати их на учебу, на работу. Ты ведь хочешь чего-нибудь добиться в жизни?
— Еще бы!
— Вот и добивайся. Когда-нибудь он поймет, что потерял.
Лерка вытерла надоедливую слезу, сползшую на кончик носа.
— А ты поймешь, что ничего не потеряла. А только приобрела. Потому что страдания делают человека богаче.
— Вы совсем как моя мама рассуждаете. Королев похлопал себя по карманам.
— Если я закурю, ты не упадешь в обморок?
— Курите. У нас отец курит. Я его дым нормально переношу. А сама вот…
— Никогда не начинай курить сама, — серьезно проговорил Королев. — Нам, мужикам, очень нравится, когда женщина не курит. Когда она вообще не делает того, что делает мужчина.
— А водить машину?
— Ну лично тебя я готов научить, — пообещал Королев. — Если не будешь реветь из-за ерунды.
— Не буду.
Лерка промокнула лицо бумажной салфеткой.
— Александр Николаич, а почему у вас так… так… — Лерка сделала неопределенный жест рукой.
— Не шикарно? — подсказал он, весело блестя глазами.
— Ну да… Вы такой знаменитый.
— А, ерунда. Знаменитый. После двух разводов остался ни с чем.
— Вы что, своих жен измором берете? — проснулось в Лерке озорство.
Уж больно весело он блестел глазами, ее шеф. Никто из их девчонок не мог представить себе, каков он в неформальном общении. А вот она болтает с ним запросто. Сидит на его диване, и ее ноги почти упираются в его бедро.
— Скорей — они меня, — расхохотался Королев. — Мои жены сплошь умницы, красавицы, женщины эмансипированные. Ими не покомандуешь. Первая — администратор в турагентстве, вторая в Москву уехала, взяли на телевидение.
— Наверное, вы их вдохновляли, — подкалывала Лерка, озорно хихикая.
— А как же! Подрастай скорей, будешь третьей! Посмеялись. Разговаривать с Королевым оказалось так интересно, что Лерка не заметила, как стемнело за окном. Как перестал, а затем снова пошел мягкий январский снег. Говорили не умолкая на самые разные темы: от учебы в школе до отношений в семье, о книгах, фильмах, актерах и эстрадных певцах, о мужчинах и женщинах, о телевидении и о мечтах.
Настроение Лерки выровнялось, слезы высохли, и то, что происходило в Вишневом, отошло на второй план, поблекло, как очертания домов за пеленой снега. Надолго ли?