Дочки-матери
Шрифт:
В это очень сложно поверить. Но это правда. А сейчас я скажу самое важное. Пожалуйста, запомни это. Когда это начнется с тобой, а это обязательно начнется, и скоро, если уже не началось, ты ни в коем случае не должна рассказывать своим родителям. Ни одному из них. Иначе они умрут.
Лиса отбросила ручку и с отвращением уставилась на только что написанные ею слова. Руки слегка дрожали. Но она должна была закончить. Словно мерзкого червяка, она снова взяла ручку и продолжила записывать все, что помнила из той речи Марка.
Это
Лис откинулась на спинку стула и перелистала записи – она успела исписать почти пять страниц. Несколько раз она перечитала написанное. Потом встала и начала ходить по комнате, пытаясь все это обдумать. Определенно, все это было правдой. Как бы нелепо все это ни звучало, это правда. Это случилось с ней. Другая мама приходила к ней уже трижды. Впервые – той ночью, когда она щекотала ее ледяными пальцами до боли в ребрах. Второй раз – когда Лис одна возвращалась с вечеринки. Третий – этой ночью. Этот третий раз был самым ужасными из всех. И, со слов Марка, это только начало. Александр был в больнице после падения с лестницы, а на спине Марка были видны отчетливые следы ударов. Лис почувствовала, что ей не хватает воздуха.
В тот день, когда он закончил свою речь, она не сказала ни слова. Она просто вскочила и убежала, не оглядываясь. Никто не пытался ее остановить, но она чувствовала спиной их взгляды, пока не завернула за угол.
Сегодня она не будет молчать. Сегодня она должна собрать их всех на настоящий мозговой штурм. Нельзя же оставить все вот так, нельзя так жить, они должны что-то придумать. Она должна что-то придумать.
Лис взяла телефон, села на кровать и стала набирать сообщение. Закончив, она разослала его по номерам всех пяти детей, кроме Александра, у которого телефона не было. Нажав кнопку «отправить», Лиса стала думать об Александре. Она вспомнила его сбивчивый рассказ. Из него не было ясно, как именно умерла мама Марка, но теперь она уже знала, что она покончила с собой. Якобы покончила с собой, опять же, со слов Марка. Странно, что Александр ничего не сказал о своем отце, который тоже погиб. И о своем брате. Давид, кажется. Где, интересно, этот Давид сейчас? Живет здесь же в поселке? Тогда почему она никогда не встречала его в компании?
Девочка откинулась и легла на кровати. Так много вопросов. Ей нужны ответы. Интересно, сейчас, когда Александр в больнице, к нему могут приходить другие родители? Это они искалечили его? Что они с ним сделали? Марк не рассказал, наверное, он сам толком не знал. А если Александр сейчас расскажет маме, она поверит ему, и они не вернутся в поселок, тогда его мама останется в живых? Могут другие родители навредить им за пределами поселка? Они живут только тут или могут выходить за его пределы?
Снова одни вопросы. Лиса потерла лоб.
– Идем обедать? Я приготовила рыбный пирог.
Несколько секунд Лиса, моргая, смотрела на нее, приподнявшись на локте, потом, окончательно проснувшись, кивнула и встала с кровати.
– Ты спала? – спросила мама. – Даже и не помню, когда ты в последний раз спала днем. Наверное, когда была совсем маленькая, – мама улыбнулась.
– Да, что-то ночью совсем не выспалась, – пробормотала Лис.
– Да уж, та еще ночка была, – согласилась мама.
После обеда Лиса сказала родителям, что идет гулять с друзьями. В ответ те ошарашили ее новостью:
– Хорошо, иди, только возвращайся к четырем, к пяти часам нам нужно быть в питомнике, поедем выбирать тебе щенка!
Лис даже поперхнулась от неожиданности. Если бы не вся эта ситуация, она бы, наверное, плясала от восторга. Сейчас же она могла лишь испытывать сдержанную радость. На минуту ей стало даже очень обидно, ведь она почти всю свою жизнь мечтала о собаке, и вот эта мечта сбывается, а она даже не может этому как следует порадоваться, потому что все, о чем она может думать, это предстоящая ей ночь. Но она все же собралась с силами и выдавила улыбку, которая, она надеялась, лучилась радостью.
– Мама, папа, спасибо! Я так счастлива. Обязательно вернусь к четырем. Пока!
С этими словами она выбежала из дома. Мама с папой посмотрели ей вслед, потом молча переглянулись. От них не ускользнул тот факт, что их дочь, столько лет умолявшая купить ей собаку, только что симулировала радость.
Быстрым шагом Лиса дошла до места. Взглянула на часы, было без двадцати час. Другие ребята еще не пришли. Она опустилась на ящик, но не смогла сидеть, вскочила и стала измерять шагами расстояние от стены магазина до вагончика. Всего три шага. Немного. Тогда она измерила длину их прямоугольника – от края первого ящика до конца стены вагончика, где были навалены доски. Пять шагов. Итого закуток три на пять. Да уж, тесно. И почему ребята выбрали встречаться именно здесь? Неужели в поселке нет мест поприятнее и попросторнее? С видом на какой-нибудь ручей или лес? Если бы я планировала здесь остаться, подумала Лис, я бы построила шалаш где-нибудь в тайном месте, на лесной поляне или на берегу реки. Но она тут же одернула себя, вспомнив, с чем имеют дело дети в этом поселке.
Отмерив уже вторую сотню шагов, Лиса, наконец, заметила, что кто-то приближается к магазину. Это был Марк. Он шел неспеша, засунув руки глубоко в карманы джинсов и низко опустив голову, словно искал что-то на дороге. Лис напряженно ждала его приближения. Она в тайне надеялась, что первым придет не он, чтобы ей не пришлось оставаться с ним наедине. Его общество смущало ее, она была сама не своя.
Поравнявшись с Лис, Марк остановился, поднял голову и молча кивнул. Лицо его, как обычно, почти ничего не выражало. Лиса тоже кивнула. Не говоря ни слова, они сели – Марк на свой ящик, Лис – напротив него. Несколько минут они продолжали сидеть в тишине. Наконец, Марк сказал: