Дочурка брата
Шрифт:
– Ты сикушка малолетняя! Отупела, вытворять такое? Трахаемся, значит? —со всем зверством прислонил к зеркалу, а дальше…
ГЛАВА 5
Ляля
Нужно срочно выставить себя дурой. Да, точно должно сработать. И весь его гнев испарится, он перестанет так плотоядно смотреть. Иногда он и правда напоминает злого зверя.
– У меня суп на плите! Мамочки!
– Какой суп? Ответишь за свой поступок, хамка! То есть намекаешь, что мы с тобой кувыркались в постельке? – совсем не оставил мне пространства, да точно сейчас задохнусь.
– Ой, что в ней такого красивого? Простите, вы слепой? Раз выбираете уродин.
– Какая разборчивая! Вы поглядите на нее! Ну раз между нами такая бурная страсть до дрожи в крови и кто-то лишил меня секса, прошу в горячую пыточную.
– Горячая пыточная это что? Вы не слушали говорю, там на плите кипит борщ!
– Поглядите на эту лживую девочку с очень богатой фантазией, – надвигался похлеще монстра. Да, клянусь реально страшно. И особенно пугает кровать, она реально больших размеров. Я даже с парнем не умею целоваться. Вообще ничего не умею. Стоп, имитировать обморок, или упасть. Разбить коленку.
– Ладно. Если квартира загорится. Я не причем! Продолжайте нападать, – не теряла надежды спастись.
– Ты не выйдешь отсюда до утра! Поняла, тихоня с голубыми глазками? И я нарочно включу музыку, чтобы соседи не услышали. Как одну поганку медленно стали терзать,– так вышло, что совсем не оставил пространства.
– Ой, а у меня живот заболел.
– Потерпишь. Вся в него, он всегда врал. Запомни, если не хочешь провести ночь возле мусоропровода, то больше ни при каких обстоятельствах, не высунешься, когда мои куколки придут. Ясно? Кивни, или в следующий раз изнасилуют нахрен. И выставлю голой за дверь! – навис сверху, у него такая мускулатура, запросто способен задавить.
– Да, только не шипите от бешенства…
– Не понял, козявка деловая?
– Козявка! Не любезно вообще-то!
– Ты младше меня вдвое, поэтому заткнулась. А чтобы жизнь не казалась маслом, хозяюшка. Добро пожаловать на кухню, и чисть картошку, – устроил наказание, от которого раскрыла рот, вот же разозлился.
Уселась вся озлобленная, отлично. Лишила его секса. Думала, окажется гораздо добрее. Запуталась в мешке… И как нарочно позвонил мобильный.
– Почему так долго не подходила к трубке? Шляешься по Москве?
– Извини, пап. Забыла позвонить.
– Плохо, Ляля. Я могу рассердиться. Этот придурок принял тебя? Волков осёл добрый, он всем всегда помогает. Не слышу, повелся на твои очаровательные глазки? Больше страданий, он оттает! – отчитывал, будто я провинилась.
– Но вы же потом помиритесь? Да? Мы же одна семья.
– Ляля, не суй нос во взрослые дела. Твоя цель, дядя Влад. Сделай так, чтобы он словно слепой дурак, души в тебе не чаял. Поняла? И только попробуй разозлить папу! Не поздоровится, – отключил гаджет, а мне стало не по себе на душе…
За неделю до этого…
Он не навещал нас с мамой, росла одна. И вот однажды в обычный выходной день заявился. Дрожащими руками, я отворила
– Я любил твою маму. Но она не понимала мой криминальный мир, Ляля. Гнался за богатством. В мире важно соперничество. Повзрослеешь поймешь.
– Почему к нам не приходил? Еле выживали с ней.
– Не хнычь. Хочешь жить большой семьей? Пришло время познакомиться с дядей Владом. Понимаешь, он отдалился от нас и мне это не нравится. Должна переубедить. Влиться в доверие. Слышишь? Он обожает столь ранимых девочек.
– Но я совершенно его не знаю.
– Ляля, ты должна и не спорь. Поедешь в Москву. И заставишь этого гада, дышать над тобой. А дальше мы быстро его на место поставим, – зачитывал инструкции, слегка нервничала.
– Но мне страшно.
– Слушай, глупая доченька. Хватит перечить отцу. Сказал обязана влиться к нему в доверие, – приказал, тогда по чистой случайности взглянула на фотографию брата отца. Такой красивый, с широкими плечами. Иногда дух захватывало.
Наше время…
И стоило оказаться в той многоэтажке, ноги приросли к полу. Уже совершенно не дышала. Напоминал тирана, готового загрызть. Я просто не представляла с чего начать разговор. Но постоянно хотелось находиться с ним рядом, вдыхать тот приятный аромат одеколона. А когда он встречается с девицами легкого поведения, сердце странно колотится в груди. Уже час ночи, а я все ковыряюсь с картошкой. Кошмар, глаза уже слипаются. И вдруг он произвольно заходит на кухню, опять засмотрелась, что случайно порезалась.
– Растяпа. Аккуратнее нельзя, – взял Влад мою порезанную ладонь и начал обрабатывать, будто вся боль стихла, и внизу живота появлялось странное тепло.
– Мне не больно.
– Врунья. Завязывай надрывать спину. А то еще поранишься.
– Волнуетесь за меня?
– Нет! И не вздумай ко мне привязываться. Но сегодня огорчила, хрупкая малолетка! – касался ватой, а я всё его рассматривала. Даже хорошо, что рука порезана. Столько заботы от него, пусть не останавливается. Мне так хорошо, словно опьянела.– Ты голодная?
– Что?
– Дурочка, давай есть твой суп! – был слишком любезным, у меня пропадает дар речи, рядом с ним.
– Я его не готовила…
– И чем нам питаться?
– Мне не нужна еда, когда вы рядом,– высказалась вслух, и он странно поглядел.
– Заболела? Что за чепуху несешь?
– Имела ввиду. Можно съесть бутерброды или сварить картошку. Я мигом.
– Сиди, сам сделаю. А то вдруг, мадемуазель в серой шапочке, опять поранитесь. Ох, бестолковая, – ругал, а я всё любовалась им. Мысленно отмечая, что он еще более красивый. Нащупала пульс он странно колотится, совсем обезумела. После ужина, занялась посудой, а он расстелил кровать, а мне разложил диван. Улеглась, на подушку, но одеяло не спасало, наверное, слишком продрогла.