Додекаэдр судьбы
Шрифт:
Приходится применять отчаянные меры – под койкой лежит крайне необходимая вещь, которая не терпит замедления. Я громко шуршу всем, попадавшемся под руку.
– Обязательно это делать сейчас? – сонным голосом спрашивает соседка. – Который час?
Ликование на пределе. Сдерживаюсь, продолжая сохранять невозмутимость – триумф по разрушению единоличного сонного царства.
– Голова болит. Таблетка в сумке. Достать надо, – чеканю, на ходу придумывая оправдания. Сажусь на койку. – Поздний вечер на дворе. Займёмся ужином?
– Ох,
– Не могу же я есть бесшумно, – отказываюсь от затеи флирта, сведя всё к обыденности дел, – так что, поужинаем?
– И правда, я успела проголодаться. Чем порадуете меня на ужин? – девушка потягивается, растекаясь на кровати.
– А вас не смущает тот факт, что вы представительница женского пола и должны позаботиться о хлебе насущном? – шучу, и следуя примеру, растекаюсь на кровати.
– И что? Возможно, я ярая феминистка? Или просто не умею готовить, поэтому не взяла ничего с собой. Хотя я же могла купить. Тогда проблема могла возникнуть в отсутствии денег. И если уж их нет, то и в ресторан мне путь отказан, – перечисляя варианты, соседка загибает пальцы.
– И что же делать в таком случае? – странное русло нашего разговора ничуть не смущает.
– Помирать с голоду. Или ждать спасения от добрых людей, – засмеявшись, она добавляет, – но у меня с собой есть жареная курочка. Вы разве не ели, пока я спала? И да, как ваша голова?
– Готовили или купили курицу? – интересуюсь я. – Полежал, побродил по вагонам, а что с моей головой?
– Так она же болит. Или что?
– Ах да… Спасибо, практически прошла. Готовили или купили?
– Что? Вы о курице? – слегка зевнув, девушка потирает руки, словно только закончила приготовление и теперь находится в предвкушении сочного вкуса. – Готовила. Давайте накрывать нашу скатерть-самобранку.
Я иду за чаем, а возвращаясь застою накрытый стол: жареная курочка, ломти хрустящего батона и зелёный лучок. Девушка стоит на четвереньках возле стола, пытаясь что-то найти или разглядеть под ним.
– Что делаете? – открывающаяся картина и впрямь навивает аппетит.
– Солонка закатилась, подождите минутку… ага, достала! – девушка, довольная собой, поднимается на ноги.
– Наш чай готов, – ставлю стаканы на стол, окидывая нашу предстоящую трапезу голодным взглядом. – Такую красоту вы организовали. У меня есть картошка, запечённая в фольге.
– О да, идеальное дополнение.
– Ага, – продолжаю стоять, наслаждаясь уютной атмосферой.
– Чего ждёте? Я так проголодалась за целый день дороги, – солидарен с ней. Достаю картошку, наша скатерть-самобранка приобретает законченный вариант. Мы приступаем к трапезе, точнее, накидываемся на еду. Ужин поистине прекрасен.
– Значит, вы тоже едете в Новосибирск? Погостить
– И то и другое, хотя в целом – это мой дом, – и немного помолчав, добавляет. – Знаете, вы совершенно незнакомый мне человек, поэтому ничего вам рассказывать я не собираюсь.
– Конечно, – соглашаюсь, – совершенно незнакомый мужчина, за которым присматривает проводница.
– Вам бывает одиноко по жизни? – вдруг спрашивает она. Ей приходится повторить вопрос дважды. Я не могу подобрать слова.
– Бывает, порой всем людям бывает одиноко, – надеюсь, мой ответ выглядит убедительным. Мне не хочется обнажаться.
– Дело в другом, тяготит их это или нет. Вас тяготит? – не унимается соседка.
– Почему вы спрашиваете это? – вопрос наводит на мысль, что это наивное существо женского пола не так просто, как может кому-то показаться в начале.
– Мы с вами находимся вдвоём, но меня не отпускает ощущение одиночества, – развивая свою мысль дальше, моя соседка всё время смотрит по сторонам. Создаётся впечатление, что её собеседники повсюду, кроме того места, где нахожусь я. – Даже звуки за дверью отдают глухотой.
– Бывает, – интересно, продолжит ли она свой разговор.
– Не поймите неправильно. Меня не претит ваша компания, наоборот, просто день сегодня тоскливый, – после этих слов она замолкает.
Пробубнив что-то в ответ, смутно напоминающее согласие, я вновь приступаю к поглощению курицы с картошкой. Соседка забирается с ногами на кровать, подтягивает рюкзак, ища что-то в нём.
– Вы не будете против, если я включу музыку? Мои наушники сломались, – спрашивает она. – А вы любите слушать музыку?
– Нет, – ловлю на себе вопросительный взгляд соседки, – то есть, нет, я не против вашей музыки. Включайте, конечно. Я люблю музыку, – опережая банальный интерес вкуса, заканчиваю ответ. – Меломан, слушаю всё.
– Спасибо. Не всегда везёт с попутчиками, – достаёт из рюкзака мобильный телефон.
– И давайте уже перейдём на «ты»? Давай? – моё предложение сопровождается лёгким кивком головы и улыбкой.
Соседка включает музыку. Из телефона раздаются плавные напевы индейцев под завывание ветра в пустыни, уловим крик пролетающего орла и плеск ручья. Я разочарован молчанием, голос девушки действует успокаивающе.
– Если ты наелась, я займусь уборкой стола?
– Давай, если тебе несложно. Хотя… – девушка осматривает стол, – может всё-таки помочь?
– Брось, ты накрывала, я убираю, – вполне себе дружеский расклад. – Так и быть, можешь потом поблагодарить Владислава лично, – поднимаюсь на ноги, собирая мусор в пакет.
– Кого? – спрашивая, в её глазах появляется понимание, но она всё же уточняет. – Ты Влад?
– Да, честь имею быть с вами знаком, – выпрямившись, стучу друг об друга пятками ботинок.