Додо
Шрифт:
Что до Квази, то пересмотру подверглась сама основа ее представлений о мире: любит — значит, бьет. Ладно. Мне тоже пришлось через это пройти. Только старый добрый понос может отвадить тебя от халвы. Я продолжила:
— Может, я и походила отчасти на ангела, но дурой была полной. Выздоровление мое завершилось, я приободрилась и позволила себе несколько откровенно сексуальных намеков.
Сначала он сделал вид, что не понял. Не слишком надежная защита, особенно когда однажды я прижала его к дереву в Ботаническом саду и принялась целовать
Он высвободился со словами: «Нет–нет, Доротея, не надо. Это было бы не хорошо. Это было бы недостойно нас».
Я пропустила мимо ушей комментарий Робера, мол, бабы только об этом и думают, тем более что в моем случае он был недалек от истины.
— Я дала ему понять, и вполне доходчиво, что он рискует потерять меня, ведь мне придется искать на стороне то, в чем он мне отказывает.
Он не желал препятствовать моему счастью. Такая обворожительная женщина, как я, однажды составит счастье мужчины. Он заранее готов принести себя в жертву.
Короче, пояс целомудрия как был, так и остался на месте. Я начала встречаться с разными людьми.
А потом наступили те самые рождественские каникулы. Хуго должен был поехать на море с женой и детьми. Он пообещал мне, что постарается время от времени отлучаться, и не захотел, чтобы я тайком поселилась в какой–нибудь гостинице неподалеку. Ему казалось это слишком унизительным. Для меня. Он всегда думал только обо мне. И я осталась в Париже.
Однажды вечером я отправилась с друзьями ужинать к «Жежен» [6] . Я выходила из туалетной комнаты, когда чья–то рука взяла меня за плечо. Как вам сказать… Еще не обернувшись, я знала, что это Поль. Мы не виделись год, но в его прикосновении была уверенность, что я принадлежу ему, и эта уверенность передавалась мне вне зависимости от голоса рассудка.
6
«Chez C'eg`ene» («У Жежен») — ресторан и танцзал на берегу Марны.
Он танцевал со мной, и это было все равно что заниматься любовью. Когда с кем–то по–настоящему танцуешь, будь уверен, что так же получится и в постели.
— Правда? — спросила Салли, уже представляя, как кружится в объятиях собственного принца.
Она глянула на Робера, который был единственно возможным принцем в нашем ближайшем окружении, но тот, подсев к нам на девичью скамейку, уже наклонился вперед, крайне возбужденный, и пояснил, что все именно так и есть, даже фильм был, где два героя понимают, что любят друг друга, когда танцуют вместе, словно всю жизнь только этим и занимались.
— Вот только актерам пришлось три месяца репетировать, и они друг друга на дух не выносили.
— Ты псих. То есть психичка. И все это вранье, что такое случилось именно с тобой, До! — воскликнула Салли, впавшая в полное исступление.
— Расслабьтесь, девочки. — И я продолжила: — Короче,
— Зачем? — недоверчиво спросила Квази.
— Потому что я не хотела, чтобы между нами была ложь.
— А еще зачем? — не отставала она.
Робер и Салли смотрели на нас — один справа, другая слева.
— Потому что он читал во мне, как в раскрытой книге.
Квази удовольствовалась тем, что зашипела, как пробитая покрышка, и я решила уточнить:
— Похоже, у тебя уже наготове верный ответ. Давай, поделись.
— Чтобы заставить его трахаться.
— Ух! — хором воскликнули шокированные Робер и Салли и уставились на меня.
— Чушь какая, — слабо возразила я.
— Разве ты не хотела заставить его ревновать? И любой ценой стать его любовницей? Ты ж уверена, что мужика только за это место и можно удержать.
— А ты удерживаешь, как груша для битья.
— Ну и что? Это разве не одно и то же? Терпеть не могу баб, которые уверяют, будто секс — это высший кайф и они это дело просто обожают, и все для того, чтоб остальным казалось, будто рай мимо носа прошел и соваться туда у них и права нету. Это все твои понты, понты и еще раз понты.
— Ладно, хватит, не заводись, Квази. И потом, ты отчасти права, но из этого все равно ничего не вышло. Хуго опять оказался на высоте. Он счел все случившееся срывом, впрочем, вполне понятным. И нашел, что его вина в этом тоже есть. Он не мог обманывать жену, потому что тем самым обманывал бы и меня. Я сделала вид, что все понимаю. Он заверил, что я не должна чувствовать себя виноватой, и все обойдется. Он на моей стороне и всегда будет рядом. Некоторое время мне казалось, что я нашла идеальное сочетание, дуэт моей мечты: один мужик для секса, другой для сердца.
Когда Поль говорил, что уходит и не знает, когда вернется, я с легким сердцем отвечала: конечно. А когда я видела Хуго, тело мое было удовлетворено, что избавляло его от приступов моего дурного настроения, которые рано или поздно ему бы надоели.
Жизнь — забавная штука, потому что едва все устроилось ко всеобщему удовольствию, как Поль, удивленный переменой моего поведения, заподозрил что–то неладное.
«Ты меня обманываешь!» — говорил он.
Смешнее ничего не придумаешь, учитывая все, что он заставил меня пережить. Я отвечала, что ничего подобного, и он неохотно отбывал и даже тревожился. Случалось, он являлся ко мне без предупреждения, но, разумеется, никаких подтверждений своим подозрениям не обнаруживал.
«Ты меня больше не любишь», — жаловался он.
«Но я тебя никогда не любила», — безмятежно отвечала я.
Это его вроде бы нервировало. Он все больше времени оставался со мной. И беспрерывно тянулся ко мне. А поскольку все мы существа противоречивые, мое собственное желание стало ослабевать.