Догмат искупления в русской богословской науке

Протоиерей Петр

Изживание греха заключается в перенесении его следствий: «Кто причастен греху духовно, становится повинен ему и телесно. А потому и последствия принятия человеческого греха Спасителем не могли ограничиться только областью духовных переживаний, но должны были необходимо распространиться и на телесную жизнь» [974] .

Без смерти, как последствия греха, искупление «оставалось бы недовершенным» [975] . «Смерть есть увенчание всего искупительного подвига, его конец и начало новой жизни» [976] .

974

Там же. С. 395.

975

Там же.

976

Там же. С. 398.

Так замыкается цепь приведенных рассуждений:

По единству человеческой природы грех всего человечества принимается Искупителем в вочеловечении (силою сострадательной любви);

Само принятие греха не может не сопровождаться страданием [977] ;

Вынести эти страдания может только человеческая природа в соединении с Божественной;

В смерти Богочеловека грех изживается (его следствия

доводятся до предела), грех теряет силу;

Наконец, с воскресением Христовым воскресает и вся (единая) человеческая природа к жизни, свободной от греха и его следствий. «Воскресение Христа есть именно победа над смертью, но не просто пробуждение от нее» [978] , и в вознесении достигаем обожения и состояния славы [979] .

977

У отца С. Булгакова еще имеются замечания, что смерть Христа, в силу Его личной безгрешности, могла быть только и насильственной, и принятой добровольно (см.: Там же. С. 397–398), но для объяснения искупительного значения этой смерти данные замечания почти ничего не прибавляют, так же как и замечание о том, что тридневное пребывание во гробе было продолжением искупительной жертвы, и т. д.

978

Там же. С. 413.

979

Рассуждения отца С. Булгакова о природе смерти Христовой, о схождении во ад, о воскресении и вознесении как окончании кенозиса, о состоянии воскресшего и вознесшегося тела Христова несвободны от ошибок, тесно связаны с его системой, его пониманием кенозиса и т. д., но для объяснения сущности искупления ничего не прибавляют.

Для того чтобы эти рассуждения можно было признать законченным онтологическим пониманием искупления, следовало бы установить также онтологическую зависимость от греха страданий и смерти. Этого в изложении отца С. Булгакова не имеется, и, может быть, именно это облегчает ему переход в иную область понятий, чем последовательность рассуждений неоднократно прерывается [980] .

После рассуждений о принятии греха отец С. Булгаков продолжает: «Однако, кроме принятия греха, был еще сам этот грех, на котором тяготеет гнев Божий и который, следовательно, несет с собой, как неизбежное последствие, наказание. И этот гнев отяготел на Богочеловеке вместе с принятым грехом.

980

Это можно заметить в употреблении простых синтаксических связок: «помимо этого», «однако», «кроме этого» и т. п.

Христос претерпел наказание за наш грех. Это наказание, так же как и самое принятие греха, было эквивалентно тому, какое было свойственно человечеству, то есть муке ада» [981] .

Здесь, начиная от неясного различения принятия греха от «самого греха», отец С. Булгаков переходит в область понятий «юридических»: наказания, равного греху; самой муки как «эквивалентного выкупа за грех» [982] , «гнева Божия» и даже «вражды Божией» [983] . В этих понятиях вновь раскрывается необходимость искупительного страдания [984] .

981

Там же. С. 390.

982

Булгаков С., прот. Агнец Божий. С. 394.

983

«С ним (грехом) и в нем принял на Себя гнев Божий на грех, вражду Божию» (Там же. С. 386).

984

Обращает на себя внимание переход отца С. Булгакова к чисто математическим терминам для установления равенства между преступлением и наказанием: «Речь идет о переживании не экстенсивном или эмпирическом, но о некоей интенсивной величине, которая является и может быть реальным его эквивалентом. В этом изживании и в этом страдании включается и сосредотачивается сила всякого греха и всех грехов в целом, в их интеграле» (Там же. С. 387; см. также с. 377, 391 и др.).

«Принятие греха было бы докетическим, если бы оно не сопровождалось всеми его последствиями, то есть отяготением гнева и отвержением Божиим. Бог милует грешника, но ненавидит грех, Он прощает первого, но непримирим к последнему. Правда Божия столь же безусловна, как беспредельна любовь Божия. Грех может и должен быть изжит, обессилен и уничтожен, ибо, как недолжное порождение тварной свободы, он не имеет в себе силы бытия, ибо греха, как и смерти, Бог не сотворил. Но при этом изживании грех испепеляется гневом Божиим, который означает страдание иди наказание для субъекта греха, его носителя. Божественная правда не знает различия в отношении к греху в зависимости от того, на ком он тяготеет, ибо Бог не имеет лицеприятия. Если грех должен быть выстрадан, то он был выстрадан и Богочеловеком, принявшим грех. В этом смысле Богочеловек страдает эквивалентно наказанию за человеческий грех, то есть муку ада, хотя и иначе, чем ад… Это и есть искупление и примирение с Богом. Грех, изжитый и искупленный, уже не является преградой между Богом и грешником, как несуществующий. Правда Божия получала возможность простить грешника благодатным даром, gratia gratis data [985] , и гнев Божий не тяготеет на нем» [986] .

985

Благодать, данная даром (лат.). — Ред. Как же gratis data, если она куплена перенесением эквивалента наказания?

986

Булгаков С., прот. Агнец Божий. С. 390–391.

Отличие заключенного здесь понимания искупления от изложенного ранее не подлежит сомнению. И можно было бы поставить вопрос: какое же понимание более выражает сущность взглядов автора? Но отец С. Булгаков предупредил этот вопрос, обозначив как «сущность искупления» [987] еще одно рассуждение, где повторяются только что отмеченные положения в еще более заостренной форме: «Итак, искупление со стороны Божественной есть жертва любви самою собой ради спасения мира: лик любви закрывается в ней ликом справедливости, в силу которой грех должен быть выстрадан до конца для примирения с Богом его носителя, даже если этот носитель есть Единый Безгрешный Сын Божий. Правда Божия, неумолимая и нелицеприятная, ни пред чем не может остановиться, даже если суд ее упадает на Самого Бога, в Богочеловеке приявшего на Себя грех вместе с человеческим естеством. Ибо если прощен может быть только грешник, но не грех, то для того, чтобы найти возможность простить грешника, Бог на Самого Себя берет удовлетворение правде Божией за грех человеческий. Бог во Святой Троице как бы снова говорит в Божественном Совете о человеке: сотворив человека, в тварности своей удобопревратного и ныне падшего, воссоздадим его, на

Себя приняв удовлетворение правды. А эта правда в том, что Виновник бытия человека Сам принимает на Себя последствия Своего акта творения — возможность греха, которая стала действительностью. Бог говорит творению: ты создано Моими руками, ты Мое дело, без Моего произволения тебя не существовало бы, и Я беру на Себя твою вину, как твой Виновник. Я прощаю тебя, возвращаю тебе славу твою, ибо на Себя беру грех твой, его Своим страданием искупаю. О глубина и богатство любви Божией! Бог Сам принимает на Себя поднявшийся из дотварного небытия грех мира, искупая его соответственным страданием Богочеловека. И с Сыном Божиим, по нераздельности Своей, страждет от этого греха вся Святая Троица: Отец — как Праведный Судия, судящий Своего Сына, а в Нем и Себя Самого, как Творца мира; Сын — как Судимый и Терпящий осуждение, и Дух Святой — как Жертвоносящая и Страждущая Любовь Божия, Жертва Любви ради любви — любви Божией к миру. А все это и есть гефсиманская чаша. Она принимается в гефсиманскую ночь, но она продолжает испиваться и на Голгофе, когда тяготеющая на Сыне правда Божия достигает предельной силы в Его богооставленности и одиночестве на Кресте пред лицом смерти: векую Мяecuоставил? (Мф 27, 46). Самая нераздельность Святой Троицы как будто прерывается. Сын остается один, и чрез эту потрясающую жертву Бога наступает — совершишася (Ин 19, 30) — спасение мира. Это есть Божественная смерть, ибо прискорбна есть душа Моя до смерти (Мф 26, 38), до смерти духовной, которая и есть богооставленность. Чаша испита до конца, и Сын предает дух Свой Отцу: Божественная Троица снова смыкается в нераздельное единство» [988] .

987

См.: Там же (оглавление).

988

Булгаков С., прот. Агнец Божий. С. 393.

Авторское признание облегчает избрание именно этого рассуждения среди других, часто противоречивых, для определения характера воззрений автора на искупление [989] .

Если из этого рассуждения исключить уже отмеченные особенности системы отца С. Булгакова (об ответственности Творца, страдании всей Святой Троицы и др.), то основными понятиями, так же как и в «Автореферате» [990] , в которых раскрывается учение об искуплении, останутся понятия о грехе и эквивалентном за него возмездии, понятия гнева Божия за грех, правды Божией и ее удовлетворения. Причем все эти идеи–понятия доведены в своем развитии до предела и выражены в самой резкой форме.

989

Но и помимо такого признания здесь можно найти ответы на вопросы, поставленные автором в начале его изложения (см.: Там же. С. 373).

990

«Богочеловек… делает грех Своим собственным… принимает тяготеющий над ним гнев Отца… выстрадывает… как бы эквивалент всех человеческих грехов, эквивалент всех адских мук… делает его (грех) как бы несуществующим» (см.: Булгаков С., прот. Автореферат).

Грех не может быть прощен, вина не может быть отпущена — грех и вина берутся на Себя Богом для искупления их соответствующим страданием [991] .

Грех, проникая за пределы тварного мира, «заражает Творца» [992] и вызывает в Боге страшное состояние гнева, который означает страдание или наказание для «субъекта греха, его носителя» [993] . Бог «ненавидит грех», «грех испепеляется гневом Божиим» [994] .

991

См.: Булгаков С., прот. Агнец Божий. С. 393. Понятие «греха» в системе отца С. Булгакова очень сложно. Какое-то реальное существование греха, отдельного от грешника, устанавливается в ряде неясных различений: «…кроме принятия греха, был еще сам этот грех… Прощен может быть грешник, но не грех… Бог милует грешника, но ненавидит грех» (см.: Там же. С. 390—391 и др.). Хотя грех является «недолжным порождением тварной свободы» и «не имеет силы (?) бытия», но все же «есть такая же действительность, как мир и человек, поскольку он есть их состояние… Реален и обрекающий его (мир) грех, с тою лишь разницей, что мир и человек, как сотворенные Богом, неуничтожимы, между тем как грех — уничтожим» (Там же. С. 380).

992

Там же. С. 386.

993

Там же. С. 391.

994

Там же.

Из изложения отца С. Булгакова следует, что не грех вызывает страдание и смерть «носителя греха», а гнев Божий. Грех вызывает в Боге гнев, который проявляется как страдание — наказание грешника [995] .

Таким образом, искупление есть перенесение гнева Божия — наказания, эквивалентного греху. «Принятие греха было бы докетическим, если бы оно не сопровождалось всеми его последствиями, то есть отяготением гнева…» [996]

«Богочеловек делает грех Своим… приемлет тяготеющий над ним гнев Отца… выстрадывает… как бы эквивалент адских мук» [997] .

995

В этом объяснении гнев Божий является тем посредствующим актом, или «связкой», между грехом и страданиями, последовательность которых без такой связки остается, по–видимому, автору непонятной.

996

Булгаков С., прот. Агнец Божий. С. 391.

997

Булгаков С., прот. Автореферат…

«Единородный Сын Возлюбленный, приняв на Себя грех, с ним и в нем принял на Себя гнев Божий на грех, вражду Божию, и в ней как бы разлучился с Отцом» [998] .

Отец «неумолимо повелевает Ему испить чашу гнева Своего за грех» [999] .

На Нем «отяготевает гнев Божий» [1000] , и Его «застигает неумолимая насильственная смерть, как смертная казнь за грехи мира» [1001] .

998

Булгаков С., прот. Агнец Божий. С. 386.

999

Там же. С. 381.

1000

Там же. С. 380–381.

1001

Там же. С. 381.