Договор, или наследие Смерти
Шрифт:
Но почему тогда печать Адалара? Вроде же определились, что моя стихия огонь? Может из-за моего умения вытаскивать жизнь из-за грани? Но это же милость Адалара всего-лишь, сама даже не помню, как это делается. Или я чего-то не понимаю? Да что там, я совсем ничего не понимаю!
– Юлана, а тебе не кажется, что это не просто двери?
– Глядя на изменения, спросила стихийница.
– Кажется, - буркнула, все ещё находясь в ненастроении, и уже первой шагнула в приоткрытую дверь. А затем все же спросила: - Что ещё рассказывал Диар?
Комната оказалась небольшой, с двумя кроватями, столом и большим шкафом. Одно окно, плотно занавешенное темно-зелеными
– Он говорил, что Эрилон - школа изгоев, откуда выходят очень сильные воины и маги. И в основном они служат каком-то тайному ордену, призванному защищать мир от зла. Многие хотели бы уничтожить её, но никто не знает, где стоит Эрилон. Вот и все...
Значит, изгои... Ну и ладненько. Подошла к шкафу, чтобы положить туда сумку и увидела ряд чёрных одеяний и красных поясов. Бегло просмотрев, обнаружила и платья, и туники, и штаны. И даже чёрное нижнее белье. Зато не надо гадать, что надеть. Мрачно тут у них. Закинула сумку и направилась к окну. Оно выходило на сторону, где был вход. В темноте блуждали какие-то огоньки. Их становилось больше и я поняла, что это люди с магическими светляками. Просто чёрные одежды сливались с темнотой ночи. А затем даже смех различила. Ночь на глазах оживала, а чуть в стороне разглядела светящуюся зеленоватым строение, похожее на большую башню с ответвлениями.
– А, ну ещё знаю, что здесь простое деление по силе на дневных и ночных, - дополнила Аная, подойдя ко мне и заглядывая в окно.
– Не очень понимаю, что это значит. Но нас точно отнесли ко вторым. Ух ты! Здесь что, правда ночью учат?
– Не люблю ночь, - фыркнула.
– Это время сна.
И быстро начала раздеваться, решив положить конец разговорам и уснуть, загасив любопытство. Откинула покрывало, удивившись, что простыни не чёрные, а белые, и с некоторой опаской нырнула под одеяло. Надеюсь, кровати тут без сюрпризов. Странно, что ещё все спокойно воспринимаю, будто все мне совсем не ново. Прикрыла глаза, выкинув все мысли из головы, но сон не шёл. Тихо скрипнула кровать Анаи, послышался печальный вздох. Я промолчала, хотя хотелось что-нибудь ядовитое сказать. Не замечала за собой такого раньше. И есть что-то хочется. Повернулась на другой бок. Нет, ну не кухню же идти искать! Пирожков бы сейчас... С капустой...
Глава 8
Сон про еду резко закончился, будто кто оборвал. А я только собиралась снять с огня запеченного кролика. В животе заурчало, а следом пришло четкое понимание, что я не одна и это не стихийница. Чей-то острый взгляд буравил, словно тот самый третий глаз вковыривал. Ну и хыр с ним, у меня кролик недоеденый, пусть и во сне. Отвернулась и сразу покрылась мурашками. Одеяло то уползло. Резко села, развернувшись, и чуть не свалилась с кровати.
– Вставать пора, жизни косить, песни петь. Погода как раз подстать, - весело произнёс кто-то звонким юным голосом из-под чёрного капюшона длинного балахона, скрывающего непонятно кого, но очень жуткого и точно мужского пола. Особенно коса впечатлила, небрежно закинутая на плечо и придерживаемая рукой, затянутой в чёрную кожаную перчатку.
– Ты кто?
– Спросила, пытаясь потянуть время, пока шарила рукой под подушкой в поисках ритуального кинжала.
– Это ищешь?
– В другой руке неизвестного сверкнул мой кинжал.
– Небезопасно спать с таким
– Раз попробовал по молодости и части лица лишился. Так и хожу с половинкой. Ах, да, я твой путевой. Не скажу, что рад, но выбора мне не предоставили.
Если мне и хотелось заглянуть под капюшон, то теперь перехотелось. И что за путевой?
– Ты кто?
– Да, повторяюсь, но это спросонья. И тут вспомнила, что та лиара, что привела нас, что-то говорила про утро и путевого, который придёт с инструкциями. Но не в комнату же! Надо и мне какой скелет на дверь прилепить.
Под капюшоном на миг вспыхнули две красные точки и погасли. Коса опять переместилась на плечо. И в этом движении я увидела угрозу. Моего кинжала тоже не было видно, но стоило чуть пошевелить рукой, как я наткнулась на холодное лезвие. И когда успел вернуть?
– Значит так, - уже серьёзным тоном отчеканил этот гость.
– Я не люблю повторять дважды, это утомляет. Но сегодня сделаю исключение. Я твой путевой, призван не будем уточнять откуда, но вот этой чудесной дверью и по воле тоже не будем углубляться чьей. Это не столь важно. Мне все это удовольствия не приносит, двери я бы давно уничтожил, но увы, приказ. Сейчас совсем не утро, я дал тебе проваляться почти сутки, глядя твои не впечатляющие сны. Потому переход на новый режим занял меньше двух дней. Вот твоё расписание на сегодня. И начнём с кролика. Кухня внизу, до первого занятия два часа.
Небрежным движением путевой извлек из-под балахона свиток и кинул мне на колени. Не удерживаемый, тот скатился на пол и исчез под кроватью. Даже не пошевелюсь, чтоб поднять.
Путевой значит? Дважды не повторяет? Я конечно безродная, сирота, но так со мной разговаривать не позволю. Привыкшая к уважению сельчан, я на удивление разозлилась. Сила пыталась вырваться против моей воли, явно отражая моё злое разбуженное настроение, но я удержала её за стеной, спасибо тренировкам с учителем. Неспешно обулась, всунула кинжал за голенище и молча в одной ночной рубахе направилась за одеждой, заприметив все ещё безмятежно посапывающую Анаю. Выудила штаны и тунику, неспешно напялила и подвязала на талии немного большое мне одеяние тем самым красным поясом. Путевой все это время не сдвинулся с места, наблюдая за моими действиями.
– Не впечатляет, - помотал тот головой, отчего капюшон колыхнулся.
Это стало последней каплей моего терпения. Захотелось просто ударить куда пониже. Чтоб эта каланча тоже чуть пониже стала и свысока не разговаривала. Вот просто взять и поддаться порыву. Неспешно подошла к выскочке и как можно точнее коленкой так неожиданно примерилась. И встретила пустоту! Он просто увернулся!
– Ай-яй-яй, - прицокнул языком этот... этот... р-р-р-р!!! Слов приличных не осталось. Зато так обидно стало!
– Нехорошо так со старшими обращаться, лютик мой.
И меня понесло... Сила вырвалась красной полыхающей сетью, вмиг опутав мою цель и начиная её медленно сжимать. Где-то на краю сознания подумала, что это неправильно, так нельзя. Капюшон упал на широкие плечи, явив совсем не половину лица, а вполне нормальное и даже красивое. Только очень бледное, с заостренными чертами. Чёрные волосы, собранные в высокий хвост и перевязанные кожанными шнурками, ещё больше оттеняли бледность и открывали заостренные уши. В расширившихся светло-серых глазах застыл страх. Слишком юный голос и оказавшееся подстать молодое лицо не вязались с древностью, отразившейся в них.