Договор на сто дней

Черри Кира

Лукас наклонился к тумбочке и достал оттуда расческу в запечатанном целлофановом пакетике. Похоже, здесь имелись одноразовые средства гигиены на всякий случай. Он протянул мне расческу, и я взяла ее правой рукой. Без зеркала я не видела, насколько все плохо, но смогла представить, когда мне попался первый колтун. Одной рукой расчесать его было нереально, и я беспомощно посмотрела на Лукаса.

Он все прочитал по моим слезящимся глазам. Молча взял расческу и начал расчесывать мои рыжие волосы. Я сказала, чтобы он начал снизу вверх, он не стал спорить

и принялся за дело. Я вдруг вспомнила маму, как она расчесывала меня, успокаивала, подбадривала. Как же мне ее не хватает. Ком подступил к горлу, я изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Ты не голодна? – спросил Лукас, нарушая тишину. – Можем заехать перекусить.

– Нет, я хочу домой.

Хочу домой как можно скорее, лечь под одеяло и спрятаться от всего мира. Ну, и спокойно поплакать.

– Ты винишь меня? – тихо спросил он.

– Ты виноват в этом не меньше.

– Почему ты всегда во всем винишь меня? – в его голосе слышалось разочарование.

Потому что так легче. Всегда легче кого-то ненавидеть. Если бы Лукас держал свою подружку в узде, этого бы не случилось. Если бы он вообще держался от меня подальше, ничего бы этого и подавно не произошло. Но вслух я ничего не сказала.

Вскоре мы поехали ко мне домой. Лукас прогулял уроки, но, похоже, его это не заботило. Он терпеливо помог мне вылезти из машины, когда мы подъехали к моему дому. Я медленно шагала по узкой дорожке, а Лукас плелся за мной следом, словно готов в любую минуту меня подхватить, если я оступлюсь.

– Я сама дойду.

– Я не оставлю тебя.

– Не беси меня, Лукас! – прошипела я.

Мне была ненавистна мысль о том, что он будет находиться в моем доме, рассматривать все и лапать своими руками.

– Вдруг тебе станет плохо. Кто-то должен присматривать за тобой.

Мы дошли до входной двери, я достала ключи из рюкзака.

– Хорошая попытка, но нет.

– Тогда я позвоню твоему отцу и попрошу его приехать домой пораньше.

– Ты знаешь его номер? – скептически спросила, открывая входную дверь.

– Я знаю, что он работает в компании отца Кэти. Я могу позвонить ему напрямую, – беспечно пожал он плечами.

Лукас снова это делал, как и тогда с телефоном. Снова бросал мне вызов. Снова блефовал. Или это не блеф? В этот раз у меня не было сил спорить, все тело ныло. Я глубоко вздохнула и раскрыла дверь шире, кивком приглашая его войти.

Лукас сразу же прошел в гостиную, осматривая наш маленький домик. Я молча, с неприязнью наблюдала за ним. Пройдет всего несколько секунд, а может, пара минут, прежде, чем он задаст вопрос, который мне не хотелось слышать.

– Это твоя мама? – спросил он, рассматривая нашу семейную фотографию. – Красивая. Ты очень на нее похожа.

Наши глаза встретились. Я нервно сглотнула, ожидая следующий, более ненавистный вопрос. Но Лукас молчал. Он не спросил, где она. Никогда бы не подумала, что он настолько тактичный человек.

– Где твоя комната?

– Прямо по коридору, – тихо ответила я.

Лукас прошел, куда я указала,

пока я с больной лодыжкой ковыляла за ним следом. Войдя в свою маленькую комнатку, которая была в десять раз меньше, чем комната Лукаса, я остановилась и неловко уставилась на парня.

– Ложись, – велел он, кивая в сторону кровати.

– Я могу остаться одна. Мне не нужна нянька.

– Не заставляй меня повторять дважды.

Тяжело вздохнув, я покорно подошла к кровати и прилегла на нее, вытягивая ноги. Лукас тут же плюхнулся рядом. Я удивленно вскинула брови. Моя кровать была около полутора метров, так что вдвоем на ней мы еле помещались.

– Что ты делаешь? – недовольно спросила я.

– Ну, не в углу же мне сидеть, – фыркнул он, доставая из кармана телефон.

– Можешь просто уйти, – сказала я прямо.

– Давай закажем еду, – предложил Лукас, не обращая внимание на мои слова. – Я умираю с голоду. Что ты хочешь съесть?

– Ничего!

– Китайскую лапшу? Пиццу? Бургер?

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Мне хотелось побыть одной. Разве он не понимает? Бесчувственный болван!

– Оставь меня одну, Лукас, – взмолилась я.

Мне хотелось уснуть. Уснуть и проснуться летом, чтобы не пришлось больше ходить в эту дурацкую школу. Чтобы пришел конец моим унижениям и мучениям. Все тело болело, а душа ныла. Почему я должна так страдать? Почему окружающие люди так жестоки? Сначала меня просто обзывали и пакостили, а теперь избивают. Мне страшно представить, что будет дальше.

Лукас, наконец, заметил, что я не в настроении. Его лицо посерьезнело, он убрал телефон.

– Хорошо. Отдохни немного. Я пока закажу нам поесть и вернусь позже.

Как только он вышел из комнаты, на глаза навернулись слезы, которые я сдерживала последние полтора часа. Я так и не уснула, не смогла расслабиться. Мысли все время возвращались к тому моменту, как Кристалл дала мне пощечину, как меня толкали и пинали другие девчонки. Мне было очень обидно, и я злилась. Я представляла, что было бы, будь Кристалл одна, без своих подружек. Тогда бы я ей врезала как следует. Представляла, как бью ее, пока она кричит от боли. Мне бы хотелось ее избить и отплатить той же монетой, причинить боль, унизить. Но я понимала, что не такая. Я не жестокая.

«Жалкая», – вдруг возникло у меня в голове, и я горько усмехнулась про себя. Да, я была жалкой.

Лукас робко постучал в мою комнату и открыл дверь. В руках держал картонные коробочки и две банки газировки. Он молча подошел к кровати и присел рядом со мной, раскладывая еду.

– Тебе уже лучше? – спросил, глядя в мои красные опухшие глаза. Я промолчала. – Я заказал тайскую еду. Тебе надо поесть.

Лукас протянул мне белую коробочку, и я приподнялась на кровати, усаживаясь поудобней. Меня бесило, что он нянчился со мной, но все же он был прав: мне нужно поесть. Ели мы молча. Мне не хотелось разговаривать, Лукас, казалось, тоже был погружен в свои мысли. После еды на меня накатила усталость.