Дохлая луна

Лившиц Бенедикт Константинович

«Это Вы привязали мою голую душу…»

Это Вы привязали мою голую душу к дымовым Хвостам фыркающих, озверевших, диких моторов. И пустили ее волочиться по падучим мостовым, А из нее брызнула кровь черная, как торф. Всплескивались скелеты лифта, кричали дверные адажио, Исступленно переламывались колокольни, и над Этим каменным галопом железобетонные стоэтажия Вскидывали к крышам свой водосточный канат. А душа волочилась и, как пилюли, глотало небо седое Звезды, и чавкали его исполосованные молниями губы, А сторожа и дворники грязною метлою Чистили душе моей ржавые зубы. Стоглазье трамвайное хохотало над прыткою пыткою, И

душа по булыжникам раздробила голову свою, И кровавыми нитками было выткано Мое меткое имя по снеговому шитью.

«Прямо в небо качнул я вскрик свой…»

Прямо в небо качнул я вскрик свой, Вскрик сердца, которое в кровоподтеках и в синяках. Сквозь меня мотоциклы проходят, как лучи иксовые, И площадь таращит пассажи на моих щеках. Переулки выкидывают из мгел пригоршнями Одутловатых верблюдов звенящих вперебой, А навстречу им улицы ерзают поршнями И кидают мою душу, пережаренную зазевавшейся судьбой. Небоскреб выставляет свой живот обвислый, Топокопытит по рельсам трамвай свой массивный скок, А у барьера крыш, сквозь рекламные буквы и числа, Хохочет кроваво электро-электроток. Выходят из могил освещенных автомобили И, осклабясь, как индюк, харей смешной, Они вдруг тяжелыми колокольнями забили По барабану моей перепонки ушной. Рвет крыши с домов. Темновато ночеет. Попарно Врываются кабаки в мой охрипший лоб, А прямо в пухлое небо, без гудка, бесфонарно, Громкающий паровоз врезал свой стальной галоп.

«Церковь за оградой осторожно привстала на цыпочки…»

Церковь за оградой осторожно привстала на цыпочки, А двухэтажный флигель присел за небоскреб впопыхах, Я весь трамваями и автомобилями выпачкан, Где-где дождеет на всех парах. Крутень винопьющих за отгородкой стекольной, Сквозь витрину укусит мой вскрик ваши уши, Вы заторопите шаги, затрясетесь походкой алкогольной, Как свежегальванизированная лягушка. А у прохожих автомобильное выражение. Донельзя Обваливается штукатурка с души моей, И взметнулся моего голоса испуганный шмель задевая за провода сердец все сильней и гудей. Заводской трубой вычернившееся небо пробило, Засеменили вело еженочный волторнопассаж И луна ошалелая, раскалённая добела, Взвизгнула, пробегая беззвёздный вираж. Бухнули двери бестолковых часов, Бодая пространство, разорвали рты. На сердце железнул навечный засов И вошли Вы, как будто Вы были ты. Все тускало, звукало, звякало, ляскало, Я в кори сплетен, сплетен со всем, Что посторение, что юнело и тряскало, Знаете: постаревшая весна высохла совсем?! Пусть же шаркают по снегу моторы. Некстати лезет взглядом из язв застекленных за парою муж, А я всем пропою о моей пьяной матери, Пляшущей без платья среди забагровевших луж.

«Прохожие липнут мухами…»

Прохожие липнут мухами к клейким Витринам, где митинг ботинок, И не надоест подъездным лейкам Выцеживать зевак в воздух густой, как цинк. Недоразумения, как параллели, сошлись и разбухли, Чахотка в нервах подергивающихся проводов, И я сам не понимаю: у небоскребов изо рта ли, из уха ли Тянутся шероховатые почерки дымных клубков. Вспенье трамваев из за угла отвратительныей, Чем написанная на ремингтоне любовная записка, А беременная женщина на площади живот пронзительный Вываливает в неуклюжие руки толпящегося писка. Кинематографы окровянили свои беззубые пасти И глотают дверями и окнами зазевавшихся всех, А я вяжу чулок моего неконченного счастья, Бездумно на рельсы трамвая сев.

Москва, 1913 г.

Велимир

Хлебников

Семеро

1

Хребтом и обличьем зачем стал подобен коню, Хребтом и обличьем зачем стал подобен коню, Кому ты так ржешь и смотришь сердито? Я дерзких красавиц давно уж люблю, Я дерзких красавиц давно уж люблю, И вот обменил я стопу на копыто.

2

У девушек нет таких странных причуд, У девушек нет таких странных причуд, Им ветреный отрок милее. Здесь девы холодные сердцем живут, Здесь девы холодные сердцем живут, То дщери великой ГИЛЕИ.

3

ГИЛЕИ великой знакомо мне имя, ГИЛЕИ великой знакомо мне имя, Но зачем ты оставил свой плащ и штаны? Мы предстанем перед ними, Мы предстанем перед ними, Как степные скакуны.

4

Что же дальше будут делая, Игорь, Игорь, Что же дальше будут делая С вами дщери сей страны? Они сядут на нас, белые, Товарищ и друг, Они сядут на нас, белые, И помчат на зов войны.

5

Сколько ж вас, кому охотней, Борис, Борис, Сколько ж вас, кому охотней Жребий конский, не людской? Семь могучих оборотней, Товарищ и друг, Семь могучих оборотней — Нас, снедаемых тоской.

6

А если девичья конница, Борис, Борис, А если девичья конница Бой окончит, успокоясь? Страсти верен, каждый гонится, Товарищ и друг, Страсти верен, каждый гонится Разрубить мечом их пояс.

7

Не ужасное ль в уме, Борис, Борис, Не ужасное ль в уме Вы замыслили, о, братья? Нет, покорны девы в тьме, Товарищ и друг, Нет, покорны девы в тьме — Мы похитим меч и платья.

8

Но, похитив их мечи, что вам делать с их слезами, Борис, Борис, Но, похитив их мечи, что вам делать с их слезами? То исконное оружие. Мы горящими глазами, Товарищ и друг, Мы горящими глазами Им ответим. Это средство — средств не хуже их.

9

Но зачем вам стало надо, Борис, Борис, Но зачем вам стало надо Изменить красе лица? Убивает всех пришельцев их громада, Товарищ и друг, Убивает всех пришельцев их громада, Но нам любо скок беглеца.

10

Кратких кудрей, длинных влас, Борис, Борис, Кратких кудрей, длинных влас Распри или вас достойны? Этот спор чарует нас, Товарищ и друг, Этот спор чарует нас, Ведут к счастью эти войны.

Любхо

Залюбясь влюбяюсь любима люблея в любисвах в любви любенеющих? любки! любкий! любрами олюбрясь нелюбрями залюбить, полюбить приполюбливать в люблениях любеж Тринеоблюблютви любывать не любзыя! любезные любезные! любчи-Олюб: о любите, неразлюбляемую олюбовь, любязи и до не люби-долюбство любо, любенный, любиз любиз, любенку, любеник, любичей в любят любицы, любенный любех и любен о любенек любун в любку, бубочное о любун. Любить любовью любязи любят безлюбиц. Любанной любим принезалюблен любынник любаной к любице, люблец солюбил с любецом любны любина любезбест любковая, любливая в люблюбух любской влюбчий олюбил зденнаю любимое безлюблюбля любой любельников любнел в любене, любые нелюби любязя.