Шрифт:
Василий Купцов
Доказательства должны быть вещественны
Хорошо сидеть вечерком после лекции в теплом, сухом кабинете, за разговором с умным собеседником, когда за окном падает препротивный "снег с дождем", а машина - в ремонте, ну да об этом лучше и не вспоминать...
– Итак, Ваши тезисы сводятся к тому, что теперь, защитив диссертацию и получив место на моей кафедре, Вы решили открыть миру истинный источник Ваших знаний?
– голос профессора звучал насмешливо.
Его собеседник, молодой человек, никак
Но ответный ход в разговоре оказался за ним, гордо смолчать не удалось!
– Вы, Добран Павлович, как я понимаю, не верите в наследственную память?
– лучшая защита - контратака, молодой ассистент ответил вопросом на вопрос...
– Отчего же, коллега, я вполне допускаю возможность наличия такого рода скрытой способности человека, - доброжелательно, но с какой-то внутренней ехидцей, ответил Добран Павлович, поправил привычным движением темно-сиреневый, в полосочку, галстук, - ведь об этом так много писали. Да и фантастику я читал на эту тему...
– Я понимаю, Вы читали фантастику, допускаете, что такого рода феномен существует где-то там, в туманном далеко, но отнюдь не на Вашей кафедре, не у Вас под носом, не у Вашего ассистента? Несть пророка в своем отечестве?
– Зачем так горячиться, Илья Саулович?
– улыбнулся профессор.
– Я могу доказать! Ведь я не тыкался на раскопках, как слепой, я знал, где...
– натолкнувшись на холодный взгляд завкафедры, ассистент умолк.
– Не надо повторяться, я внимательно слушал Вас больше часа, принял к сведению все приведенные факты...
– И они Вас не убедили?
– Отчего же, - Добран Павлович слегка откинул голову, приподняв брови, - я склонен к тому, что под всем этим что-то есть!
– Так Вы мне верите?
– Ну, сегодня, все-таки, не Первое апреля, а Вы человек достаточно серьезный, чтобы не шутить в остальные дни...
Оба улыбнулись. В минувший День Смеха новоиспеченный кандидат исторических наук славно разыграл всю кафедру...
– Поймите, коллега, я совсем не против, чтобы Вы использовали свои необычные способности в работе, конкретно - во время экспедиций, ну - и при изучении образцов, само собой, - профессор вздохнул, - я против самого подхода! Это Ваше - мне не нужно, на самом деле, копаться в земле, я, мол, могу писать исследования прямо из головы!
– Но если я действительно ясно вижу, как все это происходило с моими предками, весь быт, вооружение воинов, одежду крестьян, даже лица...
– Этой способности можно только порадоваться!
– Так в чем же дело?
– Вы, мой друг, не имеете никакого права писать научные статьи, руководствуясь исключительно тем, что Вам привиделось! Наследственная память? Прекрасно! Пишите романы, они пойдут нарасхват. Напишите детскую книжку, ну - вроде "Листов каменной книги" - станете любимейшим писателем.
– А монографии нельзя?
– Руководствуясь лишь "наследственной
– А если это правда?
– воскликнул Илья, вскочив с места и буквально нависнув над продолжавшим спокойно сидеть шефом.
– Будь это сто раз правда, для науки важны доказательства! Причем такие, которые можно подержать в руках!
– По-моему, Вы просто завидуете моим феноменальным способностям, молодой ассистент уселся, положил ногу на ногу, посмотрел нагло в глаза Добрану Павловичу.
– Само собой, завидую, - пожал плечами профессор, - будь у меня такой дар...
– последовал вздох.
– Поставьте меня на собственное место!
– предложил Илья Саулович, - Я понимаю, Вам трудно, вы привыкли, что первичны - археологические находки...
– Как знать?
– возразил профессор.
– А чего тут знать? У Вас же нет такого дара!
– Такого - нет, - согласился Добран Павлович, - хотя... В какой-то мере я Вас понимаю!
– И в какой мере?
– Я слушал Вас долго, и перебивал мало, хоть и вдвое, даже более чем вдвое старше Вас! А теперь послушайте Вы меня, желательно - не перебивая!
– Как скажите, шеф, - вздохнул ассистент, - я жду наставлений!
– Наставлений не будет, будет небольшой рассказ, - профессор поправил привычным движение галстук, - как говорил народный артист Леонов: "Хотите верьте, хотите нет"...
* * *
Деревня пылала огнем. Мальчику казалось, что вот-вот загорится и его спина, ведь те места, где на рубахе зияли дыры, уже буквально горели. Но двинуться - нельзя. Его искали.
– Где же этот сопляк?
– послышался голос совсем рядом.
– Да чего он тебе сдался?
– то прозвучал уже другой голос, речь казалось понятной, но непривычной, чувствовалось, что говорили чужие, пришлые люди.
"Скиты, проклятые скиты", - по лицу мальчонки стекали слезы, попадая в рот, отчего жизнь казалось еще солонее.
– За мальчишку драхму дадут!
– Где дадут? В Танаисе, что ли? Там бык тетрадрахму стоит...
– Был бы раб, а продать - дело простое!
– Если доведешь...
– Если поймаю, дурень!
– Да он где-то здесь, поблизости, точно...
– Я и сам чую!
– Вон, смотри - что-то шевелится.
Враги пошли, но на счастье мальчонки, не к нему, а совсем в противоположную сторону. Мальчик на мгновение высунул голову, завидев спины воинов, понял - именно сейчас! И рванул...
– Да вот же он!
– Стой, стой, хуже будет!
– слышалось за спиной.
Взрослому воину не стоит труда догнать пятилетнего малыша, тем более, если у мужчины есть конь. Но что толку от коня, если мальчуган перебежал по жердиночке через заросший, явно превратившийся по весне в болотце прудик? А теперь прыгает по мшистым зеленым кочкам, уходя все дальше в лес...