Доказательства существования Бога. Аргументы науки в пользу сотворения мира

Фомин Алексей В.

Очень мудро высказался Оливер Венделл Холмс:

«То, что позади нас и то, что впереди нас, так ничтожно мало по сравнению с тем, что внутри нас».

Христиане убеждены: наследие христианства ясно показывает, что как мировоззрение и путь жизни, оно предлагает человечеству гораздо больше, чем другие альтернативы, и события XX века продолжают демонстрировать, что мир может стать гораздо лучше, если будет руководствоваться ценностями и моралью библейского христианства.

(Джордж П. Керилей, доктор теологии, г. Атланта, США, «Христианское наследие» (Вступительное слово к симпозиуму «2000 лет христианства и его влияние в медицине, науке и обществе») Перевод с английского И. Чистяковой, отредактировано Е. Новицким (ХНАЦ) www.creation.crimea.com)

НАУЧНОЕ И РЕЛИГИОЗНОЕ ПОЗНАНИЕ КАК ПОСТИЖЕНИЕ ИСТИНЫ

Наука изучает окружающий нас эмпирический мир, религия же (в самом общем смысле слова) стремится постичь мир иной — надэмпирический... Они имеют дело с разработкой и систематизацией различных сфер опыта, которые не только не противоречат друг другу, но, напротив

того, взаимодополнительны. Поэтому истины науки в принципе не могут противоречить истинам религии, находящим своё выражение в различных богословских доктринах. (Дальше под «религией» понимается христианство, поскольку, я убеждён, что христианство — это единственная религия в подлинном смысле слова «религия».) Научные концепции, с одной стороны, и богословские доктрины, с другой, разрабатываются в рамках различных парадигм. Слово «парадигма», как известно, было популяризировано и стало одним из ключевых терминов современных исследований в истории и методологии научного исследования благодаря работам Т. Куна, в рамках которых оно имеет около 22 смыслов, основными из которых являются: 1) теория, господствующая в некоторой области знания; 2) набор предписаний, в соответствии с которыми должно проводиться исследование в той или иной области знания; 3) общепринятые конкретные образцы и стандарты решения научных проблем. Известно, впрочем, что в прошлые времена между христианством и наукой иногда возникали недоразумения и конфликты. Например, в 17 веке учение о движении Земли вокруг Солнца было осуждено католическим трибуналом. О подобных конфликтах очень любят вспоминать атеисты. Они делают из наличия подобных конфликтов вывод о принципиальной несовместимости христианского и научного мировоззрений. Этот вывод совершенно неверен. Но почему всё же подобные конфликты были возможны? Потому, в частности, что далеко не всегда сами христиане умели проводить чёткую грань между вечным в христианской доктрине и временным, преходящим в ней — между сущностью христианства и предрассудками христиан определённого времени. К подобным предрассудкам христиан раннего средневековья относится (кроме уже указанного предрассудка относительно вращения Солнца вокруг Земли) и, например, мнение, согласно которому рай в прямом смысле слова находится на небе, а ад — под землёй; вулканы же, согласно этому мнению, — отверстия, соединяющие поверхность Земли с адом.

Конфликты и недоразумения подобного рода не имеют сущностного характера — они временны и преходящи. А, по сути, христианство и наука не только не противоречат друг другу, но, напротив, вполне согласуются и гармонично соотносятся друг с другом. Существует, если можно так выразиться, определённое разделение труда между христианством и наукой: наука исследует преимущественно материальный, вещественный мир, христианство же интересуется преимущественно нематериальным (высшим, духовным) миром. Между этими мирами нет противоречия. Более того, связи, свойства и законы привычного для нас мира нашего повседневного и научного опыта — материального мира — общее в этом мире, структурированность и упорядоченность этого мира обусловлены духовным миром.

Можно сказать, что нематериальный мир управляет миром привычного для нас повседневного опыта. Но наука непосредственно не изучает высший мир. Отсюда атеисты делают вывод, что высшего мира не существует. Этот вывод неверен. Зададимся, однако, вопросом; как этот вывод получается? Люди, делающие его, рассуждают примерно так: наука изучает естественные процессы, то есть процессы, объяснимые взаимодействиями внутри нашего мира; сверхъестественное же, — продолжают они, — не даётся нам в результате изучения естественного. Поэтому, — заключают они, — сверхъестественного не существует. Их рассуждение вполне верно вплоть до слова «поэтому», то есть вплоть до вывода о несуществовании сверхъестественного мира. Сам же вывод неверен, ибо, ограничив свою мысль обзором непосредственно наблюдаемого и обобщениями наблюдений, замкнув этим ограничением «наш» мир, создав из этого ограничения нечто подобное непрозрачным и «непробиваемым» стенкам аквариума, внутри которого мы поместили себя, мы добровольно лишаем себя возможности хотя бы выхода в более широкий — Божий мир. Но, во всяком случае, мы не имеем права утверждать, что этого — более широкого, сверхъестественного, Божьего — мира «не существует». Это утверждение подобно утверждению неразумного слепорождённого человека, что видимого мира — мира света — не существует. Разумный же слепорождённый лишь сказал бы, что, поскольку он не воспринимает этого мира, то он не может ни утверждать, ни отрицать его существования, хотя и слышал свидетельства других людей о его существовании. Но он также имеет свободу поверить в существование этого мира на основе свидетельств зрячих людей. И учёные-материалисты и христиане «смотрят» Книгу природы. Но материалисты «видят» лишь «буквы» этой книги и находят лишь определённые внешние — непосредственно зримые — регулярности в способах сочетания этих букв («законы природы»), не умея «читать» эту книгу, то есть не уразумевая глубинный смысл этих букв, слов и словосочетаний, не умея понять, что эта Книга не сводится к чёрным «значкам» букв, что она рассказывает нам об Ином, непосредственно не видимом, высшем мире. Христиане же умеют читать эту Книгу — уразумевают глубинный смысл её начертаний, говорящий нам о высшем мире, о Боге...

(«Научное и религиозное познание как постижение истины в рамках различных парадигм» В. А. Карпунин, г. Санкт-Петербург) (ХНАЦ) www.creation.crimea.com

ЧУДЕСА И НАУКА

Никаким химическим, физическим, геологическим и прочим анализом, как бы он ни был развит и усовершенствован, самим по себе нельзя показать, имеет или не имеет мир свое начало (безусловное), есть ли в нем какой-либо смысл или цель и в чем они. Так же, как и естественные науки о человеке никаким анализом структуры его тела не могут ответить на вопрос о смысле его жизни и конечных целях. Эти вопросы решаются только на основе особого, духовного, религиозного опыта. В религии совершается переход от восприятия

конечных вещей и явлений и их взаимных отношений к внутреннему ощущению и восприятию абсолютного, безусловного начала, стоящего над ними. В разной форме в разных религиях представляется это абсолютное начало, но в любой религии содержится утверждение абсолютного, возвышающегося над внешним миром конечных вещей и лежащего в основе всякого бытия. То или иное восприятие смысла и цели мира и человеческой жизни вытекает из того, в чем усматривается это вечное абсолютное начало бытия.

В сущности религии содержится, однако, не просто только утверждение высшего абсолютного начала (Бога), но и живая деятельная связь с Ним. Для религиозной жизни недостаточно признавать (в смысле отвлеченного утверждения) что-либо как абсолютное или высшее начало — для нее существенно сделать это высшее абсолютное началом и основанием своей жизни и деятельности. Подлинное внутреннее утверждение абсолютного начала неизбежно окрашивает и определяет собой все восприятие мира и все отношения к нему, понимание его цели и смысла и своего места в нем. В религии содержатся и моменты внутреннего благоговения, преклонения перед абсолютным началом, почитание его (культ), и внутреннего общения с ним, и стремление к воплощению в самой жизни тех начал и тех задач, которые вытекают из отношения к абсолютному началу (этическая сторона религии).

Религия есть, таким образом, живое и целостное отношение к абсолютному. При ясном понимании этой действительной сущности религии и науки станет очевидной внутренняя невозможность противоречия между ними. Опыт религиозный выходит за пределы того внешнего опыта, с которым имеет дело наука. В религиозном опыте дается восприятие абсолютного начала, сущего, приобщения к нему. Такого восприятия не может дать наука (не в силу недостаточности своего развития, а по существу своему, так как предметом ее может быть лишь конечное и относительное). Но никаким образом из научного познания нельзя вывести отрицания возможности и необходимости религиозного опыта. Если, что-либо не охватывается обычным научным познанием или не может быть предметом науки, находится вне плоскости ее рассмотрения в силу самого существа ее методов, то из этого никоим образом логически и по существу нельзя вывести, что оно и не существует. И если обнаруживаются факты особого опыта, выходящего за пределы плоскости естественного и научного рассмотрения явлений, то нет и не может быть никаких объективно разумных, логических оснований отрицать подлинность этого опыта только потому, что предмет его находится вне данной плоскости. Между тем, наличие религиозного опыта во все времена и у всех народов, устойчивость его и распространенность во всем человечестве являются несомненным историческим фактом. Религиозный опыт может обладать всеми признаками объективности и достоверности. При всем разнообразии духовных восприятий в истории религиозной жизни можно установить определенную духовную закономерность, последовательность и связанность религиозного опыта в человечестве.

Существуют определенные законы духовной жизни, подтверждаемые «соборным», проявляющимся и обнаруживающимся в духовной истории человечества, сознанием. Этот опыт обнаруживается не только во внутренних переживаниях субъективного характера, но и в фактах духовной жизни, в историческом действии. Вся история возникновения и всемирного распространения христианства, его определяющая роль в духовной жизни, в истории духовной культуры, его всемирно-историческое значение во всех областях жизни были бы совершенно необъяснимы, были бы совершенной загадкой, если бы религиозный опыт, раскрываемый в христианстве, основывался только на субъективных настроениях отдельных лиц. Видеть во всей истории духовной жизни человечества, во всей традиции духовной культуры разных времен и народов, основанной на их религиозном опыте, лишь историю заблуждений и обмана — это, значит, отказаться от всякого понимания истории. Попытки таких истолкований исторических фактов не только не могут иметь что-либо общее с научным пониманием, но представляют вопиющее противоречие со здравым смыслом. Из того, что есть люди, для которых религиозный опыт оказывается недоступным, которые не воспринимают или не хотят воспринимать истины, раскрываемые в этом опыте, никак не может следовать отрицание подлинности его, как из факта существования слепых нельзя выводить отрицание существования света.

Нет, таким образом, никаких разумных оснований отрицать возможность и необходимость объективного религиозного опыта. Может ли, однако, этот опыт встать в противоречие с научным познанием? Из всего предыдущего ясно вытекает отрицательный ответ. О противоречии 118 можно логически говорить лишь в том случае, если различные суждения относятся одновременно к одному и тому же предмету, рассматриваемому в одной и той же плоскости. Если речь идет о разных предметах или об одном предмете, взятом в разных плоскостях, то бессмысленно говорить о возможности действительного противоречия в смысле несовместимости. Между тем, как указывалось выше, предмет религии далеко выходит за пределы того круга явлений, которые рассматриваются наукой. Но даже и в тех случаях, когда религия и наука встречаются с одним и тем же предметом, этот предмет рассматривается в разных плоскостях и в разных перспективах.

118

Противоречие здесь имеется в виду в смысле несовместимости (в смысле формальной логики), а не в смысле т. н. «диалектических противоречий» (закон единства противоположностей в диалектической логике), соединяемых в высшем единстве, поскольку они относятся к различным сторонам и моментам предмета.

Проблема чуда

Последний пункт, в котором усматривается противоречие науки и религии, есть вопрос о возможности чуда. Вопрос этот для многих оказывается камнем преткновения. Если существует определенный естественный порядок в мире, то каким образом оказывается возможным чудо? Так ставится вопрос в вульгарном сознании. Причем заранее предполагается: I) что чудо противоречит наличности порядка и закономерности природы, устраняет возможность его; 2) что чудо представляет собой действие произвольное, лишенное разумных оснований.