Доклад Юкио Мисимы императору
Шрифт:
Я спросил доктора Чэттерджи, что здесь делает этот мальчик. Гид заглянул в комнату из-за моего плеча. Однако юный акробат уже исчез в толпе двинувшихся к выходу гостей. Пожав плечами, мой спутник широко улыбнулся. Такую улыбку в Индии можно увидеть и на лице самого скромного тамильского рикши, и на губах представителя высшей касты браминов. Мне всегда было трудно истолковать ее. Она может означать все что угодно – от смирения до наглой дерзости.
– Вы вступили в лес артха, – сказал доктор Чэттерджи. – Так мы это называем здесь, в Каси. Артха – это повод извлечь выгоду. Смерть в Бенаресе – большой бизнес. Каждый труп окружает множество торговцев, актеров, акробатов, веселящих публику.
Я
– После того, сэр, как мы проводили мадам, которую вы называли Иаиль, до ее борделя? – спросил он.
– Да, именно после этого. И вы думаете, что я ошибся? Принял этого акробата за мальчика, которого видел вчера, да?
Доктор Чэттерджи помотал головой, выражая свое согласие. Индусы утвердительно отвечают на вопрос телодвижением, которое в других странах означало бы «нет».
ГЛАВА 5
ВЕСЬ В БЕЛОМ
Мой дедушка Ётаро умер в возрасте восьмидесяти лет, в августе, после событий в Пёрл-Харборе. И моему отцу не надо было больше нести расходы на содержание большого дома, в котором, жили только Ётаро, его слуга и Цуки. Я видел, как Цуки после смерти дедушки укладывала в сундуки многочисленные кимоно Нацуко, в которые можно было бы одеть всю труппу театра Кабуки.
– Твоя мать не желает носить их, – сказала Цуки. – Их продадут с аукциона.
– А что будет с тобой? – спросил я, зная, что старую служанку, пережившую свою госпожу, ожидает горькая участь.
– Господа позаботились обо мне.
Я догадался, что дальнейшая судьба Цуки будет зависеть от того, продадут ли гардероб Нацуко.
– Ты видел фотографии бабушки в молодости?
– Нет.
– В таком случае возьми вот это на память.
И Цуки протянула мне альбом в сером переплете. Открыв его, я сразу же увидел снимок Нацуко в юности, в тот период, когда она посещала Рокумейкан. Это были 1890-е годы. Юная бабушка была сфотографирована в роскошном бальном наряде. Я с удивлением рассматривал декольтированное платье с турнюром, пышные плечи, длинные, до локтей, перчатки, уложенные в прическу волосы, которые украшали заколки с драгоценными камнями и перья цапли. Даже в молодости бабушка не блистала красотой. Очарование снимку придавало обаяние старины и легендарное мастерство фотографов прошлого века. И все же в облике самой Нацуко тоже было нечто привлекательное. Я заметил, что ее взгляд излучает нежность. Никогда я не видел подобного выражения глаз у бабушки, с которой общался долгие годы.
– У тебя ее глаза, – сказала Цуки. Я знал это.
Нацуко сидела в изящной позе за маленьким столиком, а справа от нее стоял красивый офицер. Его фигура была нарисована на снимке красками. В рисунке отразился наивный героический стиль эпохи Мэйдзи.
– Это тот самый человек? – спросил я.
– Да, это майор Теруаки Инедзиро, военный врач, – ответила Цуки – Он прервал обучение в Императорском университете, чтобы присоединиться к восстанию Сайго Такамори. Теруаки во всем подражал Сайго-боси. Как и его кумир, он не позволял фотографировать себя. Поэтому его запечатлел художник.
На фотографии стояла дата «1893». В тот год Нацуко вышла замуж за Ётаро. Ей было тогда восемнадцать лет.
– А как бабушка познакомилась с майором Теруаки?
– После поражения восстания в 1878 году Теруаки-сан, которому в ту пору было всего лишь девятнадцать лет, вместе со своими кузенами из рода Нагаи нашел пристанище в Мито. Он получил императорское прощение и вскоре после этого возобновил обучение в университете. Там, кстати, он подружился с твоим дедушкой, хотя Теруаки-сан был на четыре года старше его. Ты знаешь, что твой дедушка
– Я знаю только, что бабушка горько сетовала на злую судьбу Нагаи.
– Ее огорчала не только утрата положения в обществе. Она была старшей из двенадцати детей, которых отослали в семейство Мацудайра, это была боковая ветвь рода Нагаи. Там они воспитывались в течение пятнадцати лет. Похоже, ты ничего не слышал об этом. Отец Нацуко находился в стесненных обстоятельствах, а это означало, что у нее было мало шансов удачно выйти замуж. К тому же довольно рано выяснилось, что Нацуко – психически неуравновешенная девушка. Первый серьезный срыв у нее произошел в возрасте тринадцати лет. Родственники обратились за помощью к майору Теруаки, который считался авторитетом в области нервных расстройств. И хотя майор по примеру Сайго жил по старинным правилам емэйгаку, он был прогрессивно мыслящим врачом и эрудированным человеком. Именно он познакомил твою бабушку с европейской литературой. Любовь к ней она передала тебе.
– Судя по фотографии, он познакомил ее также и с бальными танцами.
Цуки засмеялась.
– Да, никто никогда не видел, чтобы он скучал в зале «Бакинг Стэг» [19] . На самом деле этот снимок был сделан вскоре после похорон майора. Идея нарисовать его портрет на фотографии принадлежала твоему дедушке. Тем самым он хотел почтить память своего друга.
Постепенно я начал понимать, в чем дело. Майор Теруаки хотел, чтобы его родственница и ученица вышла замуж за его друга. Такова была последняя воля майора. Все это мне казалось очень странным… История женитьбы бабушки и дедушки походила на брак Хираоки Такики с дочерью ронина. Он тоже состоялся по воле старшего товарища Хираоки.
19
Построенное в 1880-х годах в Токио здание для увеселения иностранных сановников, по-японски «рокумейкан». Символ вестернизации. – Примеч. авт.
Цуки пожала плечами.
– В любом случае это был несчастный брак. Я это точно знаю. Я стала горничной твоей бабушки в юном возрасте. На моих глазах она потеряла ребенка от любимого мужчины. И это произошло по воле майора. Теруаки восхищался Нацуко, но не любил ее.
Цуки сдержанно, но ясно дала понять мне, что фотография была сделана в трагический момент жизни бабушки. Снимок представлял собой, по существу, воздвигнутый Ётаро памятник ее любви. Изображенные в европейском платье Теруаки и Нацуко сошлись здесь, чтобы попрощаться и пожелать друг другу всего хорошего, он – после своей смерти, она – после аборта. Я знал, что бесполезно расспрашивать Цуки дальше. Она и так была со мной предельно откровенна.
Внезапно мне в голову пришла сумасшедшая мысль. А что, если я заменял бабушке кого-то другого?
Я внимательно посмотрел на изображение майора Теруаки. Это был человек прогрессивных взглядов во всем, что касалось современной науки и европейской культуры. Но одновременно он представлял собой старомодного самурая, который не позволял себе даже фотографироваться. В этой противоречивой фигуре я видел своего предшественника, предка, который одновременно выступал за модернизацию и участвовал в обреченном на провал мятеже Сайго.