Шрифт:
Глава 1. Василина
– Василина!
В мою палатку ворвалась Лерка и, наступив на чайник, – благо пустой! – загремела в ящик… Тоже пока пустой. А иначе я бы похоронила в нём мою криворукую (и кривоногую) помощницу, ведь тот был приготовлен для транспортировки нашей важной находки, которую я решила переносить с утра, при дневном свете. Чтобы не утратить ни единой ценной крупинки обретённого достояния!
– Васька, там тако-о-ое! – глухо донеслось из ящика.
Я вздохнула и с трудом поднялась. Сказывались бессонные ночи и напряжённая работа нескольких
– Полиция нагрянула? – зевнув, предположила я. – Так пошли их Нилом. У нас документ, где чётко указано освободить место раскопок до двенадцати часов дня. Ещё… – Я глянула на часы, попутно отметив, что поспать удалось час пятьдесят минут (на десять минут меньше, чем вчера). – …Шесть часов и сорок две минуты.
– Не полиция. – Вылезая из ящика, помощница отряхнула с себя солому. – Это… Это… Ты сама должна увидеть!
– Ясно, – быстро одеваясь, буркнула я и обречённо вздохнула. – Показывай…
Я догадывалась, что она желает мне продемонстрировать, и была давно готова к этому.
Надо быстро с этим покончить, а потом поднимать всех остальных и переносить удивительный предмет непонятного предназначения. Я изучала необычные знаки, которые невозможно было отнести ни к одной письменности на Земле, пока не заслезились глаза. Но так и не нашла ни единого сходства с тем, что когда-либо видела.
Надежда была на коллег, которым я разослала снимки. Пока ведущей версией была одна (за исключением бреда об инопланетянах), и она практически окрыляла. Если я на верном пути, то неудивительно, почему нас отсюда «попросили». Никому не захочется уступать другой стране факт открытия новой, неизведанной до этого, цивилизации.
А на этом предмете всё указывало на уникальность, начиная от состава материала, поставившего в тупик моих людей, и заканчивая предназначением странной штуки. У меня тряслись руки и замирало сердце каждый раз, стоило только подумать о ней. Так хотелось изучить её и открыть миру невероятную весть…
Лера жестом фокусника отдёрнула порог палатки, в которой жили две практикантки, и я, нагнувшись, прошла внутрь. Остановившись, скрестила руки на груди и дёрнула уголком рта.
– Так-так-так…
Одна из девушек вздрогнула и, глянув на меня, сдавленно пискнула, словно застуканная за поеданием сыра мышь. Не отрывая от меня затравленного взгляда (будто я огромный ловчий кот), она подёргала за плечо спящего рядом мужчину.
– Сав… Ой, то есть Савелий Михайлович! Здесь Василина Даниловна…
Таким же тоном можно было сказать «здесь гремучая змея» или «здесь голодный крокодил». Я лишь молча хмыкнула, ожидая, когда поднимет голову моё главное сокровище – мой драгоценный жених.
– Зайка, не ори, – нежно проворчал тот. – Васька с утра до утра облизывает свои обожаемые древности. Ей не до нас. Хоть в её палатке этим займёмся – и не заметит! Спи, осталось не больше часа отдохнуть, потом эта мегера всех на уши поднимет…
– Не
Савелий побелел как мел и, хватая ртом воздух, с ужасом посмотрел на археологическую лопатку, которой я многозначительно похлопывала себя по бедру.
Девчонки оделись со скоростью солдат-контрактников и вылетели из палатки самонаводящимися ракетами. Лера, отступая спиной к выходу и глядя на моего жениха, выразительно провела себя ладонью по шее и, высунув язык, на миг прикрыла глаза. Когда помощница исчезла из виду, я приподняла бровь.
– Ну?
– Сама виновата! – пискнул Савелий и, пытаясь скрыть панику, начал быстро одеваться. – Ты всё время возишься со старыми горшками, а я один… Да я не помню, когда мы в последний раз вместе спали! Тебе больше нравится проводить время со скелетами, чем с собственным женихом. Даже со мной ты говоришь лишь о костях и черепках… А я нормальный мужчина! Меня это не заводит.
Он говорил и говорил, а я терпеливо ждала. И пусть больше всего на свете мне хотелось сейчас быть там, в подземелье, где мы и обнаружили странный предмет, оставалась на месте. Нужно было использовать каждую утекающую минуту по максимуму, но я слушала человека, за которого собиралась замуж.
И своё сердце…
– Хорошо, – вывалив на меня кучу претензий от невозможности моего поведения до отказа от косметики, сдался Савелий. – Простишь меня на первый раз?
Я холодно усмехнулась.
– Забавно. То же ты сказал, когда я застала тебя с Машей… Моя бывшая подруга, помнишь?
– Нет, это…
– Мне было очень больно тогда, – перебила я.
– По тебе этого было не сказать, – недовольно поморщился он. – Всегда спокойна и холодна. Лишь на свои чёртовы черепки смотришь так, будто это сокровища. На меня даже так не глядела. А ведь я твой жених!
– Не в моих правилах устраивать истерики, – выслушав его, деловито напомнила я. – В тот раз я поверила тебе и простила. Но через пару месяцев ты задержался в библиотеке, а после тебе названивали по поводу просроченной сдачи книг. Приятный женский голос.
– Я же говорил, что потерял те книги. – Краснея, Савелий отвёл взгляд. – А от компенсации библиотекарша отказалась.
– Звонки были ночью, на твой телефон, – ледяным тоном добавила я. – Ты крепко спал, и я отвечала. Не с первого раза, конечно. С десятого сдавалась. Кстати, библиотекарь была забита в контакты как учительница. Ты даже солгать толком не можешь.
– Ты рылась в моём телефоне? – разозлился он. – Не доверяла мне?
– Мне было неприятно слышать те звонки, – не поддаваясь на провокации, продолжала я. Он и сам понимал, что при звонке на экране высвечивается контакт, а ответить может любой. Зачем объяснять очевидное? – Но уже не так больно, как с Машей. А сегодня… – Я выдержала паузу, снова прислушиваясь к себе, и объявила: – Мне всё равно.