Доктор 2
Шрифт:
— Стессель, ну ты дал кокса, — начинает без предисловий парень в очках, о котором я знаю только то, что его прозвище «Филин».
— Я при чём? Стоял и никого не трогал. — пожимаю плечами. Интересно, откуда они меня знают? — Вы мне что-то предъявить решили? Или просто пообщаться зашли?
Агрессивных намерений у них нет однозначно, это видно, но я пока не могу понять цель их визита.
— Да оно так, понятно, что Сява первый начал — мнётся второй, кажется, Ринат или Марат. Точно, Ринат. — Но тут такое дело… У них родаки — много кому не чета.
— Да большинству из
— Они и «курят» давно, и, наверное, порой ещё чего поинтереснее, чуть не «двигаются», — продолжает Филин, — но им же закон не писан…
— У меня есть один товарищ, который очень любит повторять везде, что закон для всех один, — бормочу, поскольку они всё ещё мнутся.
Ринат как-то странно переглядывается с Филином, после чего Филин продолжает:
— В прошлом году мои родители подходили к директору, когда Сява и Серый неделю подряд англичанке не давали урок вести. Просто срывали всё. Дурацкими шутками, болтовнёй…
— И? — тороплю Филина, поскольку каждое слово из них приходится тянуть клещами, не смотря на то, что первыми ко мне подошли они.
— Вероятно, директриса связывалась с их родителями, потому что через два дня моим родителям позвонила завуч старших классов и сказала, что если я не могу найти общий язык с одноклассниками, то школа не сможет мне предоставлять грант на обучение, — с замогильным видом сообщает Филин.
— Ну а потом, после того как у этих один раз всё прокатило, родаков Филина отменой этого гранта уже второй год давят, чтоб они шум не поднимали. Филин же только с грантом оплату за учёбу тянет, — поясняет Ринат.
— А другие родители? — спрашиваю.
— Да с Сериковым вообще не хотят связываться ни классная руководитель, ни другие родители.
— Стоп, а Сериков — это Серый? — щёлкает у меня в голове. Прозвища-то я знал, но не фамилии.
— Ну да, — кивает третий.
— Так а от меня вы сейчас чего хотите? Я к этими вашим тёркам никаким местом, за себя плачу сам, грантов не просил, да и против смены школы не возражаю, — пытаюсь восстановить цели нашего разговора. — По мне, уйдя из этой школы, ничего не потеряешь…
— Филин по обмену в Хилдерстоун-колледж со второго полугодия записан, ему школу менять нельзя. И потом там оставаться собрался. Ему сейчас школу менять — труба всему проекту, — начинает объяснять третий парень.
— Да и мы уже ничего не хотим, — роняет Филин. — Спросить хотели, а ты их что, совсем не опасаешься?
— А почему я должен их опасаться? — мне становится интересно.
— У Серикова отец — крутая шишка в полиции. У Сявы и Белого — кто-то в прокуратуре. Кажется, матери. Физически они сам видел, какие лоси, — начинает объяснять Ринат.
— Ну да, видел, — улыбаюсь.
— Ну, а мы не справились в своё время… — деликатно намекает третий парень. — Ни втроём, на даже впятером… Но это было ещё пару лет назад. С тех по они ещё больше выросли…
— А нашим родителям потом звонили их родители, в общем, мы больше не возникаем, — обречённо заканчивает Филин.
— Слушайте, давайте хоть познакомимся, что ли? — говорю, потому что теперь вижу по эмоциям, зачем
— Ринат.
— Марат, — кивает третий.
Филин оказывается Юрой.
— Так а от меня-то что надо?
— Первое — спросить хотели, ты их что, совсем не опасаешься? — пытливо смотрит на меня Филин.
— А со стороны не видно? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Ну, если он платит сам, и родня не хилая, — вопросительно поднимает бровь Марат, косясь на Филина и Рината.
— Стоп, мужики, вы сейчас что, так шутите? — не понимаю подоплёки. — А при чём тут родня вообще?
— С нами девочка училась. Ира Воробьёва. Она рано развиваться начала, и к четырнадцати годам уже полностью оформилась. Эти к ней цепляться начали. Её родители вначале пошли к директору. Что был за разговор, никто не знает, но через два дня её родители в один день забрали документы отсюда и мы вообще больше её не видели. Она даже телефон сменила. И профиль в сети стёрла — на одном дыхании выпаливает Филин. [12]
— А перед этим её отца видели разговаривающим с матерью то ли Сявы, то ли Белого, — добавляет Ринат.
12
Насчёт «чудес» в школах, лучше всех меня поймут казахстанцы. Которые помнят этот случай с шымкентским мальчиком, из-за которого НАН снял через неделю Балиеву, где Директриса Школы вообще откровенно покрывала и виновных, и соучастников, и… не хочу писать дальше. Грустная тема. Тема очень широко обсуждалась, похлеще грядущих выборов президента. Вот первое что попало под руку, а дальше, кому интересно, можно просто погуглить
https://informburo.kz/novosti/podozrevaemye-v-iznasilovanii-malchika-v-yuko-tozhe-vzyaty-pod-zashchitu-gosudarstva-balieva.html
— Спасибо, что сказали, — киваю. — Но пока не вижу оснований беспокоиться. На моих родителей надавить крайне сложно, они вообще тут не живут, — решаю пока не уточнять вслух лишних деталей. — Физически не опасаюсь, по целому ряду причин… А насчёт родни, у отца Серикова, насколько я знаю, сейчас своих забот хватает. Он вряд ли сможет школами заниматься… Да и я не совсем сирота. Скажем, есть кому побеспокоиться.
— Стессель, а ты можешь нас так научить? Как ты с этими один справился? — наконец выдаёт затаённую мысль Филин. Явно озвучивая мнение всех троих.
На секунду мне становится смешно, но потом беру себя в руки.
— Мужики, да я не тренер. В секцию отвести могу. Там хоть и платно, но берут всех. Причём плата, в сравнении с лицеем, копейки. Вас тоже возьмут. А чего достигнете и за сколько времени — зависит только от вас. Я, например, последний месяц сплю по шесть часов в сутки.
Следующим уроком идёт физика. Всё логично, местами даже интересно. Жаль только, что на детском уровне. Ощущения, как будто читаешь сказку, которую любил в детстве. Ладно, пойдёт. Мои личные ощущения — как будто попал в музей. Значит, считаем, что ходим в музей.