Доктор Бладмани
Шрифт:
— Ладно, — сказала она и подпрыгнула. — Так и быть, поймаю. Подожди минутку, сейчас попробую найти. Так что потерпи немного.
— Вот здорово, — явно волнуясь и не веря собственному счастью, воскликнул Билл. — Когда-нибудь и я для тебя что-нибудь сделаю. Честное слово.
— А что ты можешь для меня сделать? — спросила Эди, вглядываясь в траву на краю школьного двора в поисках червяка.; ночью прошел дождь, и их должно было быть очень много. — Что такой, как ты, может для кого-либо сделать? — Она шарила глазами по траве, раздвигая травинки тонкими
Но брат ничего не отвечал; она почувствовала, что он очень опечален ее словами, и это изрядно развеселило Эди.
— Потеряла что-нибудь? — послышался у нее за спиной мужской голос. Она подняла глаза. Это оказался мистер Барнс, который стоял смотрел на нее и улыбался.
— Да нет, — смущенно пролепетала она, — просто червяка ищу.
— Да ты, я смотрю, не из брезгливых, — заметил он.
— С кем это ты? — недоуменно спросил Билл. — Кто здесь?
— Мистер Барнс, — сказала она.
— Да? — отозвался мистер Барнс.
— Нет, это я не вам, это я с братом разговариваю, — сказала Эди. — Он спросил кто здесь. Это наш новый учитель, — пояснила она Биллу.
Билл сказал:
— Ясно; он так близко, что я понимаю его. Он знает маму.
— Нашу маму? — переспросила удивленная Эди.
— Ага, — немного растерянно отозвался Билл. — Я и сам не понимаю, но он знает ее, и часто видится с ней, когда никто другой не видит. Они… — он на мгновение смолк. — Это ужасно и гадко. Это… — Он запнулся. — Нет, даже выразить не могу.
Эди, разинув рот, уставилась на учителя.
— Вот видишь, — назидательно заметил Билл. — Вот я и сделал кое-что для тебя, верно? Я открыл тебе такой секрет, которого бы ты никогда не узнала. Скажешь мало?
— Да, — протянула Эди, ошеломленно кивая. — Пожалуй, немало.
Хэл Барнс сказал Бонни:
— Сегодня встретил твою дочку. И у меня какое-то смутное ощущение, что она все о нас знает.
— Господи, да откуда? — воскликнула Бонни. — Нет, это просто невозможно. — Она протянула руку и подкрутила масляную лампу. Когда стали видны стулья, стол и картины, гостиная сразу обрела куда более уютный вид. — Впрочем, в любом случае, беспокоиться не о чем. Все равно она ничего еще не понимает.
«Зато может рассказать Джорджу, — подумал Барнс.
Мысль о муже Бонни заставила его бросить быстрый взгляд в окно на залитую лунным светом дорогу. Дорога была совершенно пустынна, лишь ветви окаймляющих ее деревьев беззвучно колыхались. Вдалеке темнели склоны окрестных холмов, а вокруг расстилались поля. «Какой мирный сельский пейзаж, — подумал Хел. — Являясь директором школы, Джордж сейчас на собрании родительского комитета, и домой должен вернуться лишь через несколько часов. Эди, разумеется, уже отправилась в постель; часы показывали восемь.
«И ко всему еще Билл, — думал он. — Где же, интересно, этот самый Билл, как она его называет? Может он незримо бродит по дому, и шпионит за нами?» Ему стало не по себе, и он чуть отодвинулся от лежащей рядом с ним на кушетке
— Что такое? — тут же тревожно спросила Бонни. — Услышал что-нибудь?
— Да нет. Но… — Барнс сделала неопределенный жест рукой.
Бонни приникла к нему, обняла, и притянула к себе.
— Господи, какой же ты трусишка. Неужели, даже война так тебя ничему и не научила?
— Нет, она научила меня, — ответил Хел, — ценить жизнь, и не разбрасываться ей попусту; она научила меня быть предельно осторожным.
Тяжело вздохнув, Бонни села, оправила одежду и застегнула блузку. Как же все-таки непохож этот человек на Эндрю Гилла, который, занимаясь с ней любовью, никогда ничего и никого не боялся, всегда делал это среди бела дня прямо под растущими вдоль дороги дубами, там, где в любой момент кто-нибудь мог их увидеть. Каждый раз у них это происходило как в первый: внезапно, порывисто, он никогда не оглядывался, не мямлил, не колебался… «Может. стоит к нему вернуться? — подумала она.
А может, — вдруг пришло ей в голову, — бросить их всех, и Барнса, и Джорджа и эту мою придурошную дочку; может взять, да и сойтись с Гиллом в открытую, наплевать на остальных и зажить счастливой новой жизнью?
— Ладно, если мы не собираемся заниматься любовью, — вслух сказала Бонни, — давай вернемся в Форестер-Холл и послушаем спутник.
— Ты это серьезно? — спросил Барнс.
— Разумеется. — Она встала и подошла к шкафу, чтобы взять пальто.
— Так значит, — процедил он, — все, что тебе нужно, так это заниматься любовью; это — единственное, что тебя интересует в наших отношениях.
— А ты чего бы хотел? Поболтать?
Он ничего не ответил, лишь бросил на нее исполненный горечи взгляд.
— Ну, ты даешь, — недоуменно качая головой, заметила Бонни. — Знаешь, мне тебя даже жаль. И вообще, зачем ты приперся в нашу глушь? Учить ребятишек и собирать разные поганки? — Сейчас ее буквально переполняло отвращение.
— То, что я пережил сегодня на школьном дворе… — начал было Барнс.
— Ничего ты там не пережил, — перебила Бонни. — Просто твоя чертова совесть совсем тебя замучила. Ладно. Пошли. Я хочу послушать Дэнджерфилда. Его, по крайней мере, хоть интересно слушать. — Она накинула пальто, подошла к входной двери и отперла ее.
— Как ты считаешь, с Эди все будет в порядке? — спросил Барнс, когда они шли по тропинке.
— Само собой, — ответила Бонни, хотя в этот момент думала совсем о другом. «Чтоб ей сгореть, — буркнула она про себя. Настроение было испорчено напрочь, она шагала вперед, засунув руки в карманы пальто. Барнс шел за ней, стараясь не отстать.
Впереди появились двое. Они вынырнули из-за поворота, и Бонни на мгновение застыла как вкопанная, решив, будто один из них это Джордж. Но тут она разглядела их как следует, и поняла: тот, что пониже — это Джек Три, а второй — она, наконец, рассмотрела и его тоже, снова двинувшись вперед, как ни в чем не бывало — доктор Стокстилл.