Доктор Чистота

Врочек Шимун

* * *

Юрьевна зевнула. «Надо кофе сварить». Глаза у нее слипались. Бессонная ночь, всего лишь ночь — и уже ноет желудок и перед глазами дымка. А когда-то могла трое суток не спать, и ничего. Возраст. Сорок лет — радость для докторов.

В дверях ее догнал Васин. Молодой, здоровый, красивый… Слоненок. Сегодня он тоже был в форме СК, с погонами старшего лейтенанта юстиции.

— Чуть не забыл! Юрьевна, подожди минутку.

Васин полез

в карман форменных брюк и вытянул визитку. Слегка помятую.

— Это что? — Юрьевна насторожилась.

— Ты же просила? — удивился Васин наивно. — Телефон той… свидельницы… Ну, ноги у нее еще от ушей… розовая такая, помнишь?

— А! — Юрьевна вспомнила. Верно, она же сама направила Васина по ложному следу. А он, смотри-ка, нарыл. Придется брать. А длинноногая была ничего, очень даже ничего.

Визитка. Белый прямоугольник.

Юрьевна протянула руку и взяла визитку. Даже отсюда она чувствовала слегка пряный цветочный аромат.

Интересно, как у длинноногой пахнет кожа? «Я бы не прочь узнать».

— Спасибо, Саша, — сказала Юрьевна. Спрятала визитку в карман формы. Сегодня она тоже была при параде: отглажена и отутюжена. Все, как Максимычу нравится.

Сейчас начальник сидел и уже два часа слушал допрос Дениса. Что бы ни говорили про Максимыча, но следак он в прошлом был великолепный.

* * *

Денис вышел через несколько часов, совершенно разбитый и измочаленный. Юрьевна ждала его со стаканчиком кофе.

— Пошли покурим, — сказала она.

— Вы же не курите? — удивился Денис. Он взял стакан, жадно отпил.

— Ты тоже. Просто подышим воздухом.

Они вышли из здания СК, остановились на крыльце. Денис вдохнул полной грудью и закашлялся. Сегодня было пасмурно, хотя и без дождя. В воздухе разливался запах мокрой травы и свежести. Они дошли до угла здания и свернули. Курилка была в углу, в беседке, в окружении деревьев. Кто-то оставил жестяную банку-пепельницу прямо под надписью «НЕ КУРИТЬ».

— Мой отец теперь в безопасности? Верно? — спросил Денис.

Юрьевна покачала головой. Нет.

Денис вскинулся.

— Что?! Но я же…

— Ты так и не понял?

Лицо у него изменилось. Вытянулось, обострилось, желваки заходили.

— Что я должен был понять?! — Денис сжал кулаки. «Если он сейчас врежет мне…» Она оборвала эту мысль.

— Нельзя делать ничего, о чем просит, приказывает или пусть даже на коленях умоляет социопат. Потому что, если ты говоришь «да», это значит, что с тобой можно сделать все, что угодно, — Юрьевна подняла голову, жестоко улыбнулась. — Маньяки никогда не останавливаются, для них нет границ.

— А я…

— А ты в итоге сделал то, что Кожеед хотел. Дал сигнал, что ты жертва. Понимаешь, Денис? Что ты слабый. А еще ни один социопат не смог устоять перед запахом беззащитной жертвы.

— И это значит… — Денис не договорил. Он вдруг понял, как его использовали. В

глазах появилось холодное яростное пламя. Бешенство. Юрьевна даже отступила на шаг. «То, что надо, — подумала она. — Не теряй этот настрой».

— Он придет за тобой, — сказала Юрьевна спокойно и насмешливо. — И скорее всего, за твоим отцом тоже. Это не новость.

— Но…

— И это прекрасно.

Пауза. Лицо Дениса побледнело.

— Что-о?!

Глава 22

Судьба оператора

Спустя две недели.

Бар в старой части города.

Мягкий ритм кул-джаза, «холодного» джаза, стучал в висках, отдавался в сердце. В отличие от современной музыки, которую надо чувствовать пятками, джаз всегда звучит где-то внутри, в глубине тебя. Словно резонирует душа. Сергеич поднял стакан, посмотрел сквозь него на свет.

Кажется, это уже шестой бокал? Или седьмой? Он сбился со счета.

Мир окрашивался в теплые тона шотландского виски. Скотч. Самый дешевый. Можно было, конечно, взять в алкомаркете бутылку Teacher’s или даже Bells — не так он страшен, пивали и хуже — и отправиться домой. Это гораздо бюджетней, чем в баре. Гораздо. Но там нет этого сбитого ритма, замирания сердца, этой атмосферы, этой пронизанной светом полутьмы, этого мягкого абриса предметов и людей, словно ты видишь все через хороший антикварный объектив. Cookie’s eye. Словно ты в старом голливудском фильме и вокруг твои друзья. Какая-то вечеринка 50-х, и все тебе рады. Феллини? Антониони? Да нет, Антониони все же более холодный… И еще бокал виски.

А дома ты в любом случае окажешься наедине с собой. Кому это надо? Кому…

Сергеич поморщился. «Не мне, явно». Снова взял стакан и настроился на звучание музыки. Вот-вот… Он поймал ритм и вбросил виски в себя одним комком. Виски был теплым, дымным, торфяным — и родным.

Немного резковат. Шотландцы не портят виски льдом. «И я их понимаю».

Сергеич сидел за дальним столиком, на своем обычном месте в углу. Отсюда ему была видна барная стойка и, черт побери, телевизор над ней. Вот уж без телевизора он бы сейчас легко обошелся! Сергеич выбрал из тарелки и съел последние орешки.

И вдруг он увидел ее… и даже на мгновение протрезвел. На экране мелькнула Анфиса, «золотце». Причем эти кадры явно сняты его, Сергеича, рукой…

Сергеич напряг слух, но ничего не расслышал. Живая группа джазменов ушла на перерыв, и он внезапно сообразил, что по телевизору идет большая передача, посвященная делу Доктора Чистоты. Громкое дело.

Сергеич подосадовал. Чтобы слышать звук, он встал и стал пробираться к стойке, лавируя между людей. По случаю пятницы народу в баре было многовато. Сергеич добрался и поставил стакан на стойку. Тук.