Доктор Данилов в поликлинике или Добро пожаловать в ад!
Шрифт:
— Вот, ознакомьтесь! — Антон Владимирович старался не дать раньше времени выхода раздражению и оттого был немногословен.
Гусь взял двойной тетрадный лист и углубился в чтение, во время которого с его губ не сходила улыбка.
«Еще глумится, сволочь!» – подумал Антон Владимирович.
Дочитав до конца, Гусь вернул жалобу на стол главного врача и сказал:
— То, что дед окончательно выжил из ума, видно хотя бы по Мосгорздраву. Скоро двадцать лет, как нет Мосгорздрава…
— Дело не в Мосгорздраве, Максим Павлович, а в ваших фокусах! — вспылил главный врач. — Мне известно,
— Почему? — у Максима Павловича хватило наглости для этого вопроса.
— И вы еще изображаете непонимание?! — рявкнул Антон Владимирович, чувствуя, как гнев буквально распирает его изнутри. — Неужели вам не понятно, что, строя из себя дурака, вы бросаете тень на репутацию поликлиники?!
— Алкаш Сабуров не бросает тень на репутацию поликлиники, — словно про себя сказал Гусь. — Слабая на одно место Коканова не бросает тень на репутацию поликлиники. Врачи женской консультации, промышляющие абортами среди иностранных гражданок, не бросают тень на репутацию поликлиники. А доктор Гусь, который, не надеясь на свою память, разок заглянул в рецептурный справочник, оказывается, бросает тень на эту кристально чистую, не запятнанную ничем и никем репутацию поликлиники.
Намек был ясен – «Станешь давить – пожалеешь. Тебе же дороже обойдется». Антон Владимирович попыхтел, выпуская пар, и, указывая пальцем на потолок, сказал:
— Когда-нибудь кто-то пожалуется туда!
— Покажите мне закон или инструкцию, согласно которым я не имею права сверяться с учебниками, справочниками и руководствами! — потребовал Гусь. — И кто ограничивает частоту и время этих сверок? Мне премию давать надо за ответственность!
— При таком положении вещей премии вы не дождетесь, — нахмурился Антон Владимирович. — Пора браться за ум, вы же взрослый человек, в конце концов! Сколько можно? То пациентам в коридоре нахамите, то покойнику диспансеризацию проведете, то комедию ломаете! Когда-нибудь чаша моего терпения переполнится!..
Гусь молчал, потупив взор, и уже не улыбался. Хоть это хорошо.
Антон Владимирович выговорился быстро, за считанные минуты, и отпустил Гуся. Когда тот ушел, главный врач позвонил заведующей женской консультацией и пригласил ее к себе. Точнее – не пригласил, а приказал немедленно явиться.
Та и явилась. По вечному своему обыкновению – в съехавшем набок колпаке.
— Полина Викентьевна, что у вас в консультации творится? Что творится, я вас спрашиваю?! — с места в карьер начал Антон Владимирович.
— А что именно случилось, Антон Владимирович? — вскинулась Шишова. — У нас все нормально, дай бог бы всей поликлинике так!
— Может, и нормально, только про ваши аборты иностранкам уже открыто судачат по всей поликлинике. Вы понимаете, чем это чревато?
— А-а, — пренебрежительно махнула рукой Шишова. — Пусть говорят. На чужой роток не накинуть платок, не так ли, Антон Владимирович?
— Так-то оно так, но лишний шум мне не нужен!
— А кому он нужен? — деланно удивилась Шишова. — Мне? Да избавь меня бог от лишней рекламы. У нас и так, тьфу, тьфу, тьфу, все хорошо. Думаю, что и вы имеете все основания быть нами довольным…
Основания
— …А насчет иностранок можете не волноваться – свои люди, знакомые, надежные, жаловаться никуда не бегают, это тоже надо учитывать. Абы кого же я и сама не возьму, и девочкам своим не разрешу. Сейчас же жизнь какая пошла? Подстава на подставе. Вчера по телевизору показывали, как в Архангельске, нет – в Мурманске, заведующей женской консультацией дали тысячу за выдачу заведомо ложной справки о наличии беременности и накрыли ее с поличным! Так что у нас, Антон Владимирович, все свои и только свои.
— Свои тоже подставляют, Полина Викентьевна. Я знаю несколько случаев, когда в качестве «подсадной утки» выступал знакомый врачу субъект.
— Ну на все сто процентов можно полагаться только на себя самого, Антон Владимирович, — вздохнула Полина Викентьевна. — Но тогда и заработков ждать неоткуда. В какой-то мере все мы рискуем. Вопрос в степени этого риска, но к этому вопросу мы подходим крайне осторожно. Со всем положенным благоразумием.
— Хочется верить… Но все равно, будьте осторожнее, Полина Викентьевна. Тут же не то что пациенты – свои сотрудники и подставят. В поликлинике разные люди работают.
— Уж не от Гуся ли ветер дует? — прищурилась Шишова и, поняв по молчанию собеседника, что угадала верно, пояснила: – Он в прошлый четверг отказался консультировать беременную со своего же участка. Вопил, что закопался на приеме и должен бежать на вызов. Пришлось мне на него надавить, на красавца нашего. Теперь он, ясное дело, ходит и поносит меня. Еще бы Страшкевич вспомнил…
Полина Викентьевна была одной из старейших сотрудниц поликлиники. Двадцать семь лет на одном месте, из них двадцать три года на заведовании. Шишова благополучно пережила нескольких главных врачей не потому, что была семи пядей во лбу, а потому что умела делиться. Эта невысокая, сильно сутулая женщина с заметно косящими глазами была курочкой, несущей золотые яйца. У кого бы из главных врачей поднялась рука от нее избавиться? Ясное дело – ни у кого.
Женская консультация – наиболее «хлебное» подразделение поликлиники. Аборты, установка внутриматочных спиралей, пристраивание на роды в хорошие, пользующиеся спросом, родильные дома… Ну и больничный лист при удобном, надежном случае за деньги выдать. Это уж, как говорится, святое. Хлеб насущный.
Не имеющие медицинских полисов нелегалы, а точнее – нелегалки, часто нуждаются в услугах врача-гинеколога. Конечно, они могут обратиться в какой-нибудь медицинский центр, благо таких хватает. Но тем и хороши женские консультации в обычных поликлиниках, что стоимость их «левых» услуг гораздо ниже тарифов частных клиник. Понятно почему – все оборудование казенное, аренду, коммунальные расходы и налоги платить не надо. Впрочем, нет, один налог там существует – отчисления в пользу заведующей, из которых потом платится и дань главному врачу. От заведующей вообще много зависит. Хорошая заведующая не только не мешает зарабатывать, но и создает подчиненным хорошие условия. Ей же тоже от этого прямая выгода.