Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
Осталось только решить, кого ставить «начмедом» вместо Литвиновой, но это не составляло никакого труда – толковых и понятливых заведующих отделениями в поликлиниках округа много и любая будет рада пойти на повышение. Причем не только рада, но и признательна.
«После праздников не спеша выберу кого-нибудь, – решила Медынская. – На крайняк Надюшка одну-две недели и без заместителя поработает. Это без зама по экспертизе главврачу караул, а без зама по медицинской работе – терпимо».
Мысли о том, чтобы «поднять» в заместители по медицинской работе Пахомцеву у Медынской и не возникало. О Пахомцевой она была крайне невысокого
В физиотерапии Восьмое марта не праздновали. Данилов просто подарил каждой из сестер по коробке шоколадных конфет и пожелал всего самого наилучшего.
– Ой, а мы вам на двадцать третье февраля ничего не подарили! – смутилась Оксана.
– И правильно сделали, – заверил Данилов. – Пить я не пью, запас одеколонов у меня – на три года вперед, поэтому угадать с подарком мне очень сложно. Короче говоря – незачем напрягаться.
– А хобби у вас есть? – спросила Оксана. – У всех непьющих мужчин непременно должно быть хобби. Вы, Владимир Александрович, наверное, рыбак или охотник?
– Нет, у меня другое хобби, – улыбнулся Данилов. – даже и не хобби, а развлечение. Я иногда люблю поиграть на скрипке.
– Это же так трудно! – ахнула Оксана.
– С балалайкой не сравнить, конечно, но у меня за плечами музыкальная школа.
– А желания пойти вместо медицинского в консерваторию у вас не было? – спросила Лиза.
– Нет, – не раздумывая, ответил Данилов. – Сцена, толпы поклонников, цветы и прочие атрибуты славы с моими способностями мне вряд ли светили, а играть в ресторане, услаждая жующую публику, я бы не смог.
– Вы такой гордый?
– Нет, Лиза, просто в моем понятии прием пищи и музыка несовместимы.
Глава восемнадцатая СМЕНА ВЛАСТИ
Утром девятого марта в поликлинике царило мирное послепраздничное спокойствие. В первую смену работало второе отделение, ничего не знавшее о бурном празднике своих коллег, который почтила посещением сама Медынская.
Ирина Станиславовна, вторые сутки питавшаяся одними лишь успокаивающими таблетками, крепко спала в своей постели, позабыв завести будильник. Муж и дети, знавшие, что по нечетным дням она работает во вторую смену, будить ее не стали.
Антон Владимирович вчера прекрасно отдохнул благодаря тому, что жена и дочери праздновали Международный женский день в гостях, а сам он, сославшись на мнимую головную боль, остался дома.
Настроение у Антона Владимировича было хорошим. Рабочим было настроение, деловитым. Главный врач углубился в текущие дела и был очень удивлен, когда в кабинет вошла Козоровицкая и сказала:
– Антон Владимирович, только что звонили из управления. Медынская хочет вас видеть.
– Что – прямо сейчас? – удивился Антон Владимирович.
– Да, – кивнула секретарь. – Сказали – срочно.
– Недавно же ездил... – проворчал главный врач, расстегивая халат.
Последний раз был вообще каким-то странным. Медынская вызвала, не сказав зачем, и где-то с полчаса пытала его, интересуясь кадровой укомплектованностью, соответствием сотрудников занимаемым должностям, и даже особо поинтересовалась, с какой это радости приспичило Антону Владимировичу получать путевку для физиотерапевта, не проще, мол, было взять «готового». Поговорить обо всем этом можно было и по телефону, а если по уму, так и вообще можно было
«То ли крыша у нашей Эллочки поехала, – неуважительно подумал Антон Владимирович, – то ли сверху новое поветрие пошло – изображать бурную административную деятельность».
Делать, однако, было нечего. Вызывают – изволь явиться. Звонить и уточнять причину срочного вызова было бессмысленно. Секретарша все равно ничего не скажет, а если нарвешься на «саму», так та и матом может обложить. Опять же – не объясняя причины. Приедешь, как было велено, и все узнаешь.
По дороге в голове Антона Владимировича так и вертелись обидчивые мысли. Главный врач поликлиники как-никак, подполковник в отставке, а обращается руководство с ним, как с мальчишкой. Ну что это за придурь в духе русских народных сказок. «Стань предо мной, как лист перед травой!» Один из бывших сослуживцев Антона Владимировича, патриот и большой знаток русской старины, утверждал, что на самом деле это присловье звучало куда похабнее, а на «лист» и «траву» половые органы заменили из соображений благопристойности.
Разворачиваясь на Рязанском проспекте, Антон Владимирович задумался и чуть не врезался в проезжавшую мимо «тойоту». Сердце сразу же участило свой ритм, а на лбу выступила испарина. Пришлось остановиться, выйти из машины и минут пять подышать свежим воздухом, если так можно назвать атмосферу оживленной столичной трассы, большей частью состоящей из выхлопных газов.
«Если Медынская будет в хорошем настроении – попрошусь в отпуск в мае вместо августа», – решил Антон Владимирович, которому вдруг дико захотелось продолжительного отдыха. Куда только девался весь его утренний рабочий задор?
Антон Владимирович и предположить не мог, что начнет отдыхать очень-очень скоро и совсем не будет рад этому неожиданному отдыху.
Пока он ехал в управление, Медынская медленно доходила до наивысшей точки кипения. Причина была проста – у нее на столе до сих пор не лежал список участников вечерней оргии в двести тридцать третьей поликлинике.
«Неужели они решили всей дружной компанией пойти в отказ и сделать вид, что ничего не было?»
Элла Эдуардовна вполне допускала вероятность подобного развития событий. Приходилось ей изредка видеть такое, последний раз – летом прошлого года, когда два стоматолога, застигнутые главным врачом за курением анаши в своем рабочем кабинете, написали в объяснительных, что ничего такого не было и даже, обнаглев сверх всякой меры, обратились к Медынской с жалобой на главного врача – тирана, мучителя и несправедливого гонителя.
– Разве так дела делаются?! – отчитала главного врача Элла Эдуардовна. – Как будто первый день на административной работе! Не орать и топать ногами надо было, а срочно пригласить заместителя, заведующую, еще кого-нибудь и сообща зафиксировать на бумаге все признаки – и про глаза написать, и про координацию движений, и про беспричинный смех! И про специфический запах в кабинете написать! Тогда бы они уже не отвертелись бы, пусть даже и без наркологического освидетельствования. А ты потребовала объяснительные и ушла к себе. Ну, не дура, а?