Доктор Дионов. Дело о вечности
Шрифт:
– А у вас разврат и пьянство! – обличительно выступил комсомолец Гертрудов.
Девица возмутилась.
– У нас не разврат, а свободная любовь! По взаимному согласию. Хочешь убедиться, а, красавчик?
– Я хочу, – вышел вперед рабочий Сидор Думыло, – я з вами.
На этот предательский выпад отреагировал бригадир.
– Смотри, я доложу на собрании о твоем поведении, – предупредил он Сидора.
– Мне ваши сбирания достали во як! Ты че мене батько, за моим поведением следить? Я сам сибе господарь!
– Не видать тебе комсомола, пойдешь вон из бригады, – тихо
– Так? А работать хто буде? План ковать и перевыковывать? Я больше твово пароды выграбал, а ты только мовой на сходах махаешь, а не лопатою. Матерьялы налево грузиш, а ще комсорг воший!
– Ну и вали кулацкое отродье!
Неожиданно Сидор со всего маха вмазал Гертрудову по лицу.
– Я потомственный шахтер Донбасса!
Возникла потасовка. Кто-то крикнул:
– Бей антихристов!
Обе компании схлестнулись и замахали кулаками. Посыпались взаимные оскорбления: Сутенеры! Прастытутки! Безбожники!
– Убью сволочь! – сгоряча крикнул бригадир Иван шахтеру Сидору. Все четко это слухали.
Таким образом, гражданин Иван Гертрудов первым попал в круг подозреваемых. Опер допросил Гертрудова и выяснил, что имеется проблема с алиби – в комнату общежития бригадир вернулся под утро, якобы ночевал в гостях у дамы. Осталось только опросить местных свидетелей конфликта, найти тех хулиганов и восстановить полную картину ночных похождений рабочего Думыло.
Тело меняет дело
Следователю МУРа не удалось по горячим следам распутать это дело. На место происшествия прибыл оперуполномоченный транспортного отдела НКВД Рената Дамирова. Кожаная куртка, портупея с кобурой, сигарета в зубах резко контрастировали с ее миловидным личиком. Строгая короткая прическа только подчеркивала яркие пухлые губки и ямочки на румяных щеках. Большие кукольные глаза с длинными ресницами отливали сталью и смертельной угрозой. Ее сопровождал отряд спецназа. Место происшествия оцепили мрачные люди с автоматами.
– Привет МУРу и товарищу Тимуру! – с ухмылкой поздоровалась комиссарша.
– Товарищ Рената Дамир, да будет мир! Что за шухер? Вы мне всех свидетелей распугаете! Впрочем, я вам рад, у нас тут как видите очередной труп, – галантно улыбнулся Холмогуров.
– Если свидетели пугаются их стоит задержать, – низким голосом ответила Рената. В её стальных глазах мелькнула дружеская симпатия к этому молодому следователю.
Пару месяцев назад они уже встречались на расследовании пожара в шахте метро. Молодой и неопытный следователь МУР-а также как и выпускница трехмесячных курсов переподготовки действующего состава при Центральной школе ОГПУ Рената тогда ещё только наблюдали, как работают опытные товарищи, осматривают место происшествия и опрашивают свидетелей. Это было громкое дело, до сих пор по Москве ходят слухи о провалившихся в яму домах вместе с сотнями жильцов. На самом деле погиб один человек, а старые потрескавшиеся дома итак должны были снести. На этот раз начинать следствие предстояло самостоятельно.
– Позвольте узнать, – поинтересовался Холмогуров, – зачем вы так сильно беспокоитесь по такому мелко–хулиганскому
– Посмотрим, – сдержанно ответила Рената, вспоминая инструкции такие как «Методика чекработы» и «Техника контрразведывательной службы».
– Тут всё ясно, – авторитетно произнес Холмогуров, – Убийца, скорее всего, бригадир Иван Гертрудов. У него с мертвецом был комсомольско-воспитательный конфликт. Рабочий Сидор Думыло проявил беспартийную несознательность и полез в драку, прилюдно оскорбив передовика производства, подорвал его авторитет. У Гертрудова нет алиби – в комнату общежития явился под утро. С его слов ночевал у дамы. Имя дамы назвать отказался. Классическая отговорка – якобы дама замужем за уважаемым человеком. У него было время, чтобы подкараулить убитого и отомстить за обиды. Разыграть банальное ограбление – будто бы рабочий Думыло получил премию, пошел ее пропивать и получил перо в бок от каких-то хулиганов. Вот и всё.
– Во-первых, подозревать бригадира и комсомольца – это политически неграмотное решение. На стройке итак не хватает крепких кадров, а если мы арестуем Гертрудова, то в бригаде начнется моральное разложение, пьянство и упадет производительность труда. Мы с утра уже задержали чертову дюжину подонков, которые не ночевали дома и лучше подходят на роль убийцы. Во-вторых, это территория метрополитена – охраняемый объект. Стройка на особом контроле НКВД.
– Труп лежал за забором, практически на улице – это городской район и наша епархия.
– Судя по следам и пятнам крови, которые вы уважаемый коллега, наверное, не заметили, рабочий был убит где-то вон там, на территории стройки. Жаль, что следы уже затоптали, здесь уже, похоже, проехал бульдозер.
– В таком случае, очень странно, что убийца не спрятал труп поглубже, хотя бы вон в ту лужу, а вытащил на улицу и бросил у всех на виду.
– Судя по характеру расположения тела, труп не сразу умер. Видимо, получил ранение, пытался бежать, истек кровью и упал здесь окончательно. Значит, сия фелония совершена на объекте, а за это отвечает наше ведомство. Кто обнаружил труп?
Привели вахтера, и тот повторил свои показания.
– Так Вы утверждаете, что труп звал доктора? – спросила Рената.
– Ну, я не знаю, он сказал "доктор".
– "Доктор" и всё? Имя произносил?
– Кажись, сквернословил до того, а так, только "доктор" и замолк.
– Четко слышали?
– Чай не глухой.
– Весьма любопытный коинцидентал.
– Что?
– Покажите вашу винтовку боец.
Вахтер снял с плеча ружье и передал для осмотра комиссарше.
– Где штык?
– Нам не выдали.
Рената вернула винтовку бойцу и обратилась к оперу Тимуру.
– Обыск производили?
– Конечно, как и положено.
– Денег при нем, разумеется, не оказалось?
– Как Вы догадались?
– Традукция! – небрежно кинула Рената.
– Ну конечно! – улыбнулся Тимур.
Комиссарша брезгливо пощупала тело мертвеца, вывернула карманы, заглянула за голенища сапог.
– Это не ограбление, – резюмировала она, – а ликвидация с двойной имитацией.