Доктор Дионов. Дело о вечности
Шрифт:
– Браво профессор! Дай я тебя поцелую! – забыв про лозунги на плакате и значке, уголовник схватил тонкую кисть медика своими потными ладонями, долго тряс в крепком рукопожатии и полез обниматься, попутно проверил карманы. Похлопав медика по плечу, вор хитро ему подмигнул. Мол, ты братан не промах – портмоне в карманах не обнаружено.
Раздались вялые аплодисменты и пьяные выкрики "браво!".
Доктор от смущения покраснел – он никак не ожидал, что его просветительскую лекцию поймут в самых разнообразных смыслах.
– Не очкуй, доктор, если какая сволочь тебя обидит – я его урою! Во, пристали к ученому человеку! У меня к тебе доктор научный
– Мы работаем над этим.
– Если чё, вколешь мне по знакомству?
– Ну, если, то да.
– Заметано! А вот ещё философский интерес. Говорят, ты и мумию из гробницы можешь оживить?
– И над этим идут работы, хотя в Институте Крови допустили ошибку, прежде чем поместить тело в мавзолей…
Уголовник, внимательно слушая объяснения, подхватил доктора под локоть и увел его со сцены, вставляя реплики приватным шепотом.
– Лучше не надо, поверьте моему опыту. Восстанет – слабо никому не покажется.
Он проводил доктора к столику, за которым сидела юная девушка похожая на сестру милосердия в белом платке.
– Как зовут вашу очаровательную подругу? – галантно спросил уголовник.
– Анастасия.
– Вы просто ангел! – распинался перед девушкой уголовник, – А ваш коллега святой человек, мы за него всем пасть порвем!
Конферансье поддакнул: – Ах какой шарман! Может, вы тоже хотите выступить? Дополнить слова вашего уважаемого коллеги?
– Если можно, я прочитаю стихи, – ответила Анастасия.
– Конечно можно! – воскликнул уголовник, – А на фуя мы тут собрались?
– Просим–просим! – захлопал в ладоши конферансье.
Немного смущенная брутальной публикой медсестра храбро вышла на сцену и неожиданно громко и вдохновенно стала читать стихи Блока и Пастернака:
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью – убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Но старость – это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
Прочитав стихи, девушка села за фортепиано и стала наигрывать этюды Рахманинова.
Несмотря на внушительную поддержку авторитетного вора ее никто не слушал, компании обсуждали свои дела. Да и сам уголовник поспешил сесть за картежный стол – отыгрывать пиджак.
Полуфинал совещания
– Уважаемая Рената, не ошиблись ли вы аудиторией? У нас транспортный отдел Наркомата Внутренних Дел, а Вы нам битый час пересказываете лекцию о паразитах, стихи читаете.
– Так ведь я зачитываю записки нашего осведомителя.
В разговор вступил Никровляев.
– Да-да!
– Довольно, хватит. Меня уже тошнит. Напомню, у нас транспортный отдел, а не кишечно-полостной. Мы не занимаемся делами врачей. Я бы конечно расстрелял всю эту сволоту на месте, но согласно последним распоряжениям, мы должны соблюдать. То есть сначала допросить, выяснить мотивы, нарисовать психологический портрет, вникнуть в глубинные помыслы, проявить гуманную законность, запротоколировать, а потом расстрелять. Понятно?
– Совершенно верно, – поддакнул Никровляев, – мы обязаны реагировать на подрывную деятельность. Этот якобы доктор, явно из психиатрической, хотя это мы еще проверим из какой он клиники. Он же произнес антисоветскую лекцию. Завуалировав ее под медицинскую тему, а на самом деле он описывал не организм человека, а государство. Намекая, что простой советский народ, извините, в заднице, а паразиты и хищники, то есть, простите, Компартия пьют народные соки. Эти метафоры, очевидно, пришли с Запада. Подвел так сказать идеологическую базу. Надо еще проверить «Союз упрощения приветствий» – не является ли это общество иностранными агентами, завуалированной пропагандисткой группой западных спецслужб. Что еще кроме приветствий они планируют упрощать? Вполне возможно, что рабочий попытался их разоблачить подрывную деятельность, за что и поплатился.
– Какой рабочий?
– Позвольте, я продолжу, – вмешалась Рената.
– Ладно, давай, только короче, а то много других дел.
Рената рассказала как, со слов свидетелей, продолжился культурный вечер.
Драка номер два
Сидя в компании мелких хулиганов далеко от сцены, Сидор Думыло, крепко выпив, уставился пьяным глазом на медсестру и чувствуя, что надо произвести на нее впечатление, громко на весь зал заявил:
– А я захочу и всю Москву обрушу! Врубать надо один рубильник и Кремль, и Лубянка, и парк Горького ухнуть пид землю разом з москалями и гребаними комсомольцями!
Веселая компания заржала над дурнем, подначивая.
– Куда тебе!
– Вы шо, мне не верите? Ща тоже скажу вам лекцию! – Сидор вышел в центр зала, и, казалось, сейчас спляшет камаринскую под Рахманинова, но начал громко говорить такие вещи, от которых у многоопытной провокаторши Глафиры, которая помнила еще царского жандарма Сергея Васильевича Зубатова, волосы встали дыбом.
– Так, знайте, що я выявил? Що западенски фирми Сименс и Виккерс поставляют на наш обэкт оборудование невидомого призначения. Велико множество трансформаторних котушок, конденсаторних батарей, разних закрытих металевих блоков, наглухо заварених, з кабельними штекерами. Обычно растаскивают добро по домам, а немцы везут и везут нам свои приборы, британськи специалисти протягают вдвое больше медних кабелев, а наша бухгалтерия ничого не знала. ОГПУ заарештовала мелких вредителей, за болты в шестеренках и песок в подшипниках, контракт прикрыли, але вони не дозналися головного – все ци генератори не призначени для транспорту. А ви знаэте, що до метро, подключено в двадцать разов больше електроенергии, ниж треба для хода поездов? Нащо це? Немцы обмеряли всю Москву, а я вам скажу нащо! Фашисти! Они готуються до войны и подклали под Москву электричну мину.