Доктор и Апокалипсис: Бугай
Шрифт:
Ярость вновь захлестнула его. Теперь у него появилось острое желание найти их. Он сгрёб одежду Леры и направился к выходу.
В прихожей он наткнулся на Леру, которая грызла бедренную кость своего деда.
— Эх, Лера-Лера, — пробормотал Бугай, протягивая собранную одежду. — Вот вещи, переоденься, как закончишь.
Лера подняла взгляд на него, затем будто осознала, чем занимается, выплюнула кусок хряща и отбросила кость.
Проскулив что-то неразборчивое, она выхватила одежду из его рук и выбежала наружу.
Бугай
Выждав положенное время он вышел из квартиры и встретил поднимающуюся Леру, одевшуюся в свой обычный наряд: чёрно-белые кроссовки, чёрные брюки-сигареты или как-то типа того называющиеся, Бугай просто слышал когда-то, что Лера что-то про это говорила, полосатая водолазка, а также чёрный в белую крапинку нашейный платок. Остальные вещи были сложены в стопку и находились сейчас в её руках. Эта аккуратность в ней точно не от него.
— Пойдём? — спросила она.
— Пойдём, — кивнул Бугай.
Они вышли к машине.
— Клади вещи в салон и пойдём, — дал ей указание Бугай, в это время выискивающий следы на почве. — Мы найдём их, но у меня есть одно условие.
— Какое условие? — настороженно спросила Лера.
— Я вырублю пару из них, из убийц твоих деда с бабкой, — уверенно заявил Бугай. — А потом ты убьёшь их. Собственноручно. Дай слово.
— Зачем тебе это? — Лера захлопнула дверь Нивы.
— Тебе надо научиться убивать осознанно, а не в приступе голода или чего-то ещё, — объяснил своё видение Бугай. — В нынешние времена это самый полезный навык, который родитель может передать ребёнку. Я могу рано или поздно наткнуться на кого-то серьёзнее, чем я и погибнуть. В таком случае тебе нужно будет жить дальше.
— Жить? — с грустной улыбкой спросила Лера. — Ты это называешь жизнью?
— Тебе тринадцать лет, Лера, рано ещё рассуждать о смысле бытия, — покачал головой Бугай. — Поживёшь с моё и всё сама поймёшь. Да, это жизнь. Плохая, непонятная, мерзкая местами, но жизнь. И я обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы она была максимально комфортной и безопасной для тебя.
Лера долго смотрела ему в глаза. Он был искренен.
— Спасибо, папа, — произнесла она наконец. — Я тебя люблю.
— Я тебя тоже, Лера, — ответил Бугай.
Ощущение внутреннего тепла появилось не в первый раз, но сейчас оно было особенно сильным.
Нападавшие пошли дворами, пересекли Водопьянова, прошли через дворовое футбольное поле и свернули на Народную, прошли по ней около двухсот метров и спустились в канализационный люк. Остроумно. Никто и не подумает, конкуренты уж точно, искать мясо в канализации. Даже Бугай бы не догадался, не прервись глубокие следы гружённых награбленным людей у этого самого люка.
— Почему мы встали? — спросила Лера и Бугая, который продумывал план атаки.
— Следы прерываются здесь, — ответил он
— Почему? — спросила Лера.
— Во-первых, они однозначно выставили охрану у этого люка, а может и какую-нибудь ловушку сообразили, — согнул указательный палец левой руки Бугай. — А во-вторых, не задавай глупых вопросов. Я говорю идём — мы идём. Я говорю стоим — мы стоим. Дома можешь спрашивать всё, что хочешь, но здесь мы во враждебной обстановке, любое промедление может привести к смерти. Это не значит, что нужно молчать, хотя желательно, но делай что я говорю без промедлений, это на будущее. Иногда секунда промедления может стоить жизни. Поняла?
— Поняла, — недовольно ответила Лера.
Они прошли Народной около пятисот метров, прежде чем нашли подходящий люк. Бугай поддел его мечом и отложил в сторону. Дома лежал один подобный люк, который ждал своей переделки в непробиваемый щит. Нужно было приварить к нему ручки, но Бугай не рассчитывал, что он понадобится так скоро. Тем более, что крышка не пролезет в шахту, поэтому её всё равно пришлось бы оставить на поверхности.
— Я спускаюсь первым, а ты сразу за мной, — сказал Бугай, начав спуск.
Он едва-едва вместился в люк, но шахта оказалась просторнее, поэтому спуск прошёл без происшествий.
Лера не медлила, видимо, ей было страшно оставаться наверху совсем одной. Бугай не стал включать фонарик, так как видимость была неплохая. Он связывал это с особенностями зрения мертвяков, подобных ему…
— Пап, я ничего не вижу, — пожаловалась Лера.
— Правда? А я думал, что… — удивился Бугай, но затем услышал шаги и замолк. — Т-с-с…
Меч лёг в руку как влитой, стенка канализационной шахты приняла тело Бугая, позволив ему снизить свою заметность. Левой рукой он прижал Леру к стенке рядом с собой.
Шаги приближались. Доносился неясный разговор.
— … говорит, что в будущем можно расширяться, — едва разобрал слова Бугай. Голос осиплый, простуженный.
— Ага, вглубь говна если только, — скептически ответил неизвестному другой голос, высокий, но явно мужской, где-то близко к тенор-альтино.
Бугай даже подумать не мог, что сможет подмечать такие детали после тех изнуряющих тренировок с той строгой женщиной. Удары металлической указкой по пальцам до сих пор ярки в воспоминаниях.
— Да даже если говна, — расслышал Бугай отчётливо слова простуженного сипуна. — Главное, подальше от этой пиздотины, что наверху…
— Ну, так да, — согласился тенор-альтино. — Слыхал, что с Борзым стало?
— Слыхал, — подтвердил сипун. — Нехрен к Собору лезть, та тварь мутантская вообще…
Тут в их разговор вмешался Бугай. Два слабеньких удара по вышедшим из-за угла говорунам вырубили их наглухо.
Он включил фонарь, Лера увидела два мешка с мясом и бросилась к ним, но Бугай ждал чего-то подобного и перехватил её. Она зарычала и начала царапать его руку.