Доктор и Апокалипсис: Бугай
Шрифт:
Процесс регенерации повреждений шёл полным ходом, Бугай это чувствовал. Пока есть мясо — есть регенерация. Причём однозначно установлено, что конкурентское мясо подходит хуже. Неинфицированная плоть же восстанавливает повреждения феноменально быстро. Правда, «сгорает» эта плоть точно так же быстро…
Бугай пошёл дальше.
Где-то вдалеке раздавался звук, напоминающий позвякивание цепей. В целом картина происходящего ему была отчётливо видна: выжившие бежали, прихватив с собой всё ценное, а кто-то прикованный цепями остался.
— Сядь за эту штуку и сиди тихо, — Бугай указал дочери на выкрашенный в синее фекальный насос.
— Нет,
— Это опасно, — вздохнул Бугай.
— Я пойду с тобой, — стояла на своём дочь.
— Ладно, — уступил Бугай. — Но держись строго за спиной.
Впереди был поворот осушенного местными обитателями канала, за которым начинались настоящие постройки. Строили местные из оцинкованного профлиста, вездесущей фанеры, кирпича и всего, что попадётся под руку.
Тишина и запустение. Выжившие либо сбежали, либо затаились и ждут удобного момента для атаки.
Бугай замер и прислушался. Барабанные перепонки сильно страдали от близкой стрельбы, но сейчас функционировали без сбоев, так как регенерация сказала своё веское слово. К сожалению, глаза это почему-то касалось не сильно. Нет, он растёт, медленно увеличивается в размерах и Бугай им даже что-то видит, но в том-то и дело, что «медленно» и «что-то».
Снова звяканье цепей.
— Тихо, сука… — прошептал кто-то на одиннадцать часов от Бугая.
Медленно пригнувшись, он начал движение в сторону голоса. Цепь вновь зазвякала.
— Тихо, я сказал… — угрожающим тоном повторил приказ сдавленный мужской голос. — Когда всё закончится, выебу тебя палкой…
За домом из профлиста, из-за которого аккуратно выглянул Бугай, обнаружилась площадка с вбитыми в пол колышками, к которым крепились цепи. На цепях сидели люди, в основном женщины, а перед ними стоял какой-то мужик с пистолетом Макарова в руках.
Ростом мужик около метра семидесяти, узкоплечий, даже на вид щуплый, обросший и нервно почёсывающий затылок, укрытый чёрными сальными патлами.
— Сейчас пацаны Косого придут, зарешают этого Рэмбо, бля, — для самоуспокоения заговорил мужик.
— Твои пацаны уже сдохли, — уверенно заявила ему какая-то женщина лет тридцати, одетая в некогда красивое короткое платье, сейчас изорванное и замызганное. — Это Стёпа пришёл, он вас всех перебьёт…
— Я твоего Стёпу на хую вертел, шалава! — окрысился мужик. — Это точно не твой покойный Стёпа, пацаны его давно кончили и труп обоссали!
— Я знаю, что ты врёшь, — не очень уверенно произнесла женщина.
— Смысл мне врать? — с усмешкой спросил Патлатый. — Это тебе Пипетка пиздел, что твой мужик ушёл от наших, чтобы у тебя надежда была, Юленька… Потухших ебать не очень интересно. Не интересно же ведь, Настя? Эй, Насть, очко заросло уже? Давно я тебя…
Бугай узнал её. В полукруге из закованных в цепи людей она была крайняя правая. Никаких эмоций на лице, невидящий взгляд смотрит в противоположную стену.
Никаких эмоций или глубинных ощущений у него от её вида не возникло. Они давно, задолго до всего этого, стали друг другу совершенно чужими людьми.
Он собирался дождаться, пока Патлатый отвлечётся на Настю и прикончить его без лишней стрельбы, но тут вмешалась Лера.
— Мама! — закричала она и оббежала Бугая, кинувшись к своей матери.
— Э, чё-сук-нах… — развернулся Патлатый и начал вскидывать пистолет.
Неожиданно сильный удар всем телом Леры сбил его с ног.
Патлатый завопил как кастрат, то есть тонко и пронзительно, оружие выпало из его рук, он пытался скинуть Леру с себя, но паника и сковавший его страх не позволили ему оказать достойное сопротивление неожиданно сильной тринадцатилетней девочке.
Бугай бросился вперёд, но уже можно было не торопиться. Лера добралась до шеи Патлатого и тот уже был фактически мёртв.
Вопреки распространённому мнению, дескать, человек может до последнего оказывать сопротивление, тяжёлые ранения лишают большую часть людей возможности умереть достойно. Особенно если нападение началось и закончилось внезапно. Дерущиеся до конца люди, имеющие на теле десятки тяжёлых ранений, но продолжающие бой — это результат действия адреналину, ну, или, мощных наркотиков. Боль — это способ организма сказать, что что-то идёт не так и на своём жизненном пути ты свернул куда-то не туда. Как правило, он говорит это слишком поздно, но в некоторых случаях это даёт возможность минимизировать моральные и материальные потери. Например, понять, что эту драку ты не вывезешь и надо бежать. Но в данном случае, когда Патлатый лишился большей части пальцев на обеих руках, бессмысленно пытаясь отцепить от собственной плоти Леру и зачем-то суя ей эти пальцы в рот, а глотка его надёжно перегрызена, бежать уже поздно, остаётся только сожалеть. Бугая посетила философская мысль, что люди, умершие насильственной смертью, в последний момент сильно сожалеют. Патлатый, как предположил Бугай, сожалел сейчас о том, что можно было плюнуть на всё, не надеяться на кого-то и бежать куда глаза глядят. Но, увы…
Лера удостоверилась, что Патлатый сдох, что проявилось в тестовом укусе за щеку, а затем уже спокойно принялась за трапезу. За неполные пять часов, которые они провели тут, она съела около сотни килограмм мяса. Бугай примерно представлял, куда делись эти объёмы, хотя полагал, что ещё месяц назад всё это было невозможно физически.
Тут его отвлёк шум. Осознавшие всё происходящее закованные в цепи люди визжали и вопили от страха, что ушедший глубоко в мысли Бугай заметил не сразу. Лера несколько раз раздражённо шипела на них, но от еды не отрывалась. Бугай подошёл к ней и вместе с телом Патлатого начал оттаскивать назад, в темноту. Лера злобно заурчала, но когда поняла, что никто не отнимает её добычу, продолжила есть, так и сидя на груди не успевшего остыть Патлатого.
Пытающиеся вырвать колышки из бетона люди вновь запричитал и завопили тогда, когда Бугай вернулся к ним. Бороться за жизнь пытались все, кроме Насти. Патлатый был в чём-то прав. Она сломлена и никакой воли к жизни в ней уже нет. Но факт налицо: она только что с равнодушием наблюдала за Лерой, поедающей человека, её взгляд зафиксировался на окровавленном полу. Возможно, она думает, что ей всё это снится.
Наконец, ступор сошёл. Она подняла взгляд на Бугая, который выглядел сейчас откровенно говоря паршиво, затем опустила взгляд в пол у ног, где по закону Мёрфи в этот момент лежал пистолет. Бугай хотел успеть раньше, но не успел. Настя подхватила пистолет и приложила его к своему виску.