Доктор Крюк 3

Гросов Виктор

Хуан хмыкнул и повернулся к нему, прищурившись. Свет свечей отразился в его глазах. Он наклонился над столом.

— А если выживет? — спросил он, постукивая пальцем по карте.

Педро выпрямился, камзол его скрипнул, и в глазах его загорелась искра — не то гордость, не то вызов. Он скрестил руки, глядя на дядю, и ответил, медленно, будто каждое слово взвешивал:

— Дядя, я не просто его проткнул. Я дело сделал. Как ты и требовал.

Хуан замер, глядя на него, его губы искривились в легкой ухмылке. Он взял кубок с вином, медленно отпил, смакуя и поставил его обратно. Потом сел в кресло, откинулся назад и заговорил снова. Теперь в голосе

его не было гнева, только холодный расчет.

— Ладно, допустим.

Хуан кивнул. Он постучал пальцами по подлокотнику, будто выстукивал ритм какой-то мелодии.

— Хорошо. Это я и хотел услышать. Ты ведь знаешь, Педро, что это не просто дуэль была. Это дело поважнее, чем ваша с Альваро честь. Этот Крюк — кость в горле, и я рад, что ты ее выдернул. Но мне надо знать точно — он мертв?

Педро поднял глаза.

— Мертв, дядя. Я сам видел, как он упал. Крови было столько, что он даже встать не смог. Его команда утащила его на корабль, но от такой раны не выживают. Я уверен.

Хуан смотрел на него и наконец кивнул. Он взял перо, повертел в руках, и свет свечей блеснул на золотом кольце. Кабинет наполнился тишиной, только волны за окном плескали о пирс. Губернатор отложил перо, взял кубок и отпил еще глоток вина, смакуя, как будто праздновал победу.

— Ладно, Педро, — буркнул он, ставя кубок на стол. — Сядь ближе, поговорим по делу.

Педро поднялся со стула и шагнул к столу, садясь напротив дяди. Он скрестил руки, глядя на Хуана. Губернатор откинулся в кресле и думал о своем. Дуэль с Крюком была не просто глупостью Альваро или удалью Педро — это был его ход, и он, Хуан Перес де Гусман, собирался его доиграть. Но пока он молчал, глядя на племянника, и в его голове зрела интересная многоходовочка.

— Ты уверен, что этот Крюк мертв. Так?

Педро устало кивнул.

— Так, дядя. Я еще и лекарей отвадил — запретил всем в Портобелло к кораблю приближаться под страхом смерти. Никто не посмеет.

Хуан медленно повернулся и прищурился, глядя на племянника.

— Это ты молодец, Педро, — хмыкнул он, постукивая пальцем. — Умно. А то, знаешь, эти пираты — живучие, как крысы. Мог бы выкарабкаться, если б какой знахарь с ромом да иглой сунулся. Ты дело сделал, и сделал как надо. Лекарей отвадил, Крюка прикончил — это мне нравится. Но ты ведь знаешь, зачем я тебе это велел.

Педро прищурился, глядя на дядю.

— Знаю, дядя, — буркнул он, скрестив руки. — Ты говорил, что Крюк — угроза. Что он что-то ищет, рыщет по Карибам. Я его убрал, чтоб он не мешал. Но что именно он искал?

Хуан замер, глядя на него. Он встал, прошелся по кабинету.

— Гроб Дрейка, Педро, — сказал он, глядя на племянника. — Этот Крюк, проклятый пират, подобрался слишком близко к тайне. Фрэнсис Дрейк спрятал что-то у побережья — золото, карты, черт знает что еще. И я хочу это достать. Сам. Но этот сукин сын, Крюк, знает больше, чем говорит. Слухи ходят, что он на след вышел. А мне он живой не нужен.

Педро медленно кивнул, будто переваривал слова дяди. Он потер подбородок и буркнул:

— Гроб Дрейка. И ты думаешь, он знал, где искать?

— Знал или нет, — хмыкнул Хуан, садясь обратно в кресло, — но он был близко. Слишком близко. Я не могу рисковать, Педро. Если он бы добрался до гроба, то все — конец. Золото, власть, все, что я хочу взять, ушло бы к этому пирату. А теперь, если ты прав, он мертв, и дорога открыта. Но мне надо знать, как это достать. Ведь могла команда знать о том, как этот проныра собрался со дна моря брать свинцовый гроб.

Туда даже ныряльщики за жемчугом не могли достать. Сомневаюсь, что он рассказал бы это даже под пытками. Поэтому, теперь надо будет у его команды узнать.

Педро хмыкнул, едва заметно, и скрестил руки, глядя на дядю.

— Ты знаешь, где этот гроб? Или только слухи?

Хуан махнул рукой, будто отгонял муху, и отпил еще глоток вина и он буркнул:

— Не важно. Важно то, что Крюк был мне помехой. Ты его убрал и это первый шаг. Теперь я могу думать дальше.

Кабинет наполнился тишиной. Свет свечей плясал на стенах.

— Гроб Дрейка — не просто золото. Это власть, мальчик мой. Власть над Карибами.

Педро задумчиво смотрел на дядю.

— Власть, дядя? — переспросил он, потирая подбородок. — Ты хочешь не просто золото, а что-то большее?

Хуан резко повернулся и ухмыльнулся, глядя на племянника. Свет свечей отразился в его глазах и он упер руки в столешницу.

— Большее, Педро, — сказал он шепотом. — Гроб Дрейка — это ключ. Золото, карты, тайны — все, что он спрятал, даст мне силу, которую ни один губернатор не видел.

Педро прищурился, глядя на дядю.

— Что дальше?

Хуан махнул рукой. Он недавно узнал, что губернатор Тортуги, старый лис Жан-Филипп де Лонвийе, объявил его личным врагом. Свидетельство о каперстве отозвал, награду за голову назначил. Скоро каждый капитан, каждый головорез на Карибах охотился бы за ним. Поэтому, Хуан был доволен тем, что в итоге получилось.

Хуан повернулся, глядя на племянника. Губернатор хотел гроб Дрейка, хотел власть, а Крюк, живой или мертвый, был лишь пешкой в его игре.

Конец интерлюдии.

Глава 2

Голова гудела, как от пушечного залпа, а в груди ныло так, будто туда крюк раскаленный сунули и провернули пару раз для верности. Я открыл глаза, щурясь от света, который лился через круглое окно каюты, и сразу понял — я жив. Лежу на койке, подо мной простыня, чистая, пахнет приятно, а не кровью и гнилью, как можно было ждать после такого. Шевельнулся, чувствуя, как тело отзывается слабостью, но не мертвой, а живой, теплой, будто силы где-то глубоко внутри еще шевелятся. Грудь стянута повязкой, плотной, аккуратной, я провел по ней пальцами, удивляясь, что нет ни жара, ни вони — рана, видать, чистая. Кто-то меня вытащил с того света, хотя после дуэли с этим гадом Педро я был уверен, что мне крышка.

Приподнялся на локтях, оглядываясь, и замер, как юнга, впервые шторм увидевший. Моя каюта на «Принцессе Карибов», но не та, что я помнил. Стены обшиты свежим деревом, пахнут смолой, а не плесенью, как раньше. У окна — стол, резной, темный, с лаком, будто его вчера вырезали. На столе чернильница с пером, пара книг в кожаных обложках — я что, теперь ученый муж, а не пират? Стул рядом, с подушкой, мягкий, будто для барона какого, а на стене — картина, черт возьми, корабль под парусами, нарисованный так, что хочется проверить, не качается ли он на волнах. Я моргнул, думая, уж не свихнулся ли я от потери крови, но нет — все взаправду. Шторы на окне, темно-зеленые, плотные, под койкой сундучок, маленький, с медными уголками, будто для золота или драгоценностей. Это что, пока я валялся, кто-то решил мою каюту в барский покой превратить?