Доктор Крюк 4
Шрифт:
Совет Капитанов начал свою работу. Альянс, еще недавно казавшийся несбыточной мечтой, обретал плоть и кровь. Семь самых опасных волков Карибского моря согласились бежать в одной стае под моим началом. И хотя я прекрасно понимал, что эта стая в любой момент может порвать и меня, и друг друга, первый, самый трудный шаг был сделан. Флот для штурма Портобелло был собран. Оставалось достроить флагман да продумать план атаки до последней мелочи.
Совет Капитанов, при всей его видимой солидности, оставался сворой хищников, что временно согласились охотиться вместе. Устные договоренности, скрепленные ромом да клятвами на ржавых саблях, ломаного гроша не стоили, когда дело доходило до дележа шкуры неубитого медведя, а уж тем паче — до власти над будущим логовом. Ясно
На очередном сходе, который мы устроили в снятом по случаю пакгаузе на окраине порта — подальше от лишних ушей да глаз, — я выложил им свою новую затею. В воздухе хоть топор вешай — густо от табачного дыма да невысказанного напряжения. Карты Портобелло и Карибского моря были раскинуты на сколоченном на скорую руку столе из бочек и досок, но сейчас все взгляды уперлись в меня.
— Господа капитаны, — начал я, обводя их напряженные лица. — Мы уговорились насчет похода, насчет дележа добычи, насчет единоначалия в бою. Но что дальше? Что будет, когда возьмем Портобелло? Разбежимся с золотишком, бросив город на растерзание испанцам, которые вернутся злые, как черти, и вдвое сильнее? Или попробуем удержать его? А ежели хотим удержать, нужен нам порядок. Устройство. Что-то посерьезнее, чем просто временная сходка пиратских кораблей.
Я видел, как загорелись глаза у Моргана и де Васконселлоса — эти смекнули, к чему я клоню. Пикар и Тью слушали настороженно, прикидывая что к чему. Рок и Диего откровенно скучали — им бы бой да грабеж, а не бумажки да правила. А вот Лоран и Робертс, наоборот, подались вперед, почуяв поживу — возможность поинтриговать да возвыситься в новой расстановке сил.
— Предлагаю наш союз оформить как положено, — продолжил я. — Создать что-то вроде… компании. На манер тех же голландских или английских Ост-Индских, что миллионами ворочают да целыми землями правят. Только это будет наша компания. С нашими правилами, нашими целями. Назовем ее… «Карибская Вольная Компания». Или, если хотите позвучнее, — «Республика Берегового Братства».
Последнее название вызвало шепоток. «Республика»! Слаще музыки для ушей этих людей, всю жизнь бегавших от королей да губернаторов.
— Компания? Устав? — проворчал Рок Бразилец. — Крюк, мы пираты, а не крючкотворы! Наш устав — вострая сабля да верная пушка!
— Твоя правда, Рок, — кивнул я. — Только и у самой вострой сабли должен быть хозяин да голова на плечах, куда рубить. Иначе она начнет кромсать без разбору, и своих в том числе. Наш устав — это не кандалы для нас. Это правила игры, чтобы действовать сообща, не перегрызть друг дружке глотки из-за добычи или власти, и главное — удержать то, что завоюем. Он четко распишет, кто в Совете главный, какие доли кому положены не только с нынешней добычи, но и с будущих доходов нашей базы — портовых сборов, торговли. Установит обязанности каждого капитана и как решать споры. Это наша грамота о вольности и силе.
Де Васконселлос кивнул, задумчиво поглаживая эфес шпаги.
— Мысль дельная, капитан Крюк. Без четких правил наш союз рассыплется так же быстро, как и сложился. Вопрос в том, что в этом уставе прописать. Как власть делить? Как права каждого члена Совета блюсти? Как не допустить, чтобы один всех подмял или чтобы начался полный бардак?
Тут-то и начался базар. Спорили до хрипоты, сколько голосов дать каждому капитану (я стоял за равенство, но кое-кто, вроде Робертса, намекал, что корабли покрупнее заслуживают и веса побольше), как решения принимать, как за исполнением следить, как карать за предательство или нарушение устава (тут все сходились, что карать надо быстро и безжалостно). Я старался рулить разговором, подкидывал формулировки, чтобы и видимость общего правления сохранить, и взаимную ответственность подчеркнуть, но при этом оставить за собой последнее слово в вопросах стратегии и войны — как-никак,
Просидели до глубокой ночи. Воздух стал спертым, кувшины с ромом заметно полегчали, но споры не утихали. Каждый тянул одеяло на себя, норовя выторговать условия повыгоднее в будущей «республике». Я понимал, что с ходу такой устав не принять, но уже то, что они спорили об этом, сплачивало их, заставляло думать о будущем, а не только о том, как набить карманы прямо сейчас.
В самый разгар очередного препирательства о том, как делить портовые сборы, если возьмем Портобелло, Жан Лоран, «хитрый лис», вдруг поднялся. Он был одним из самых горластых, то и дело вставлял едкие словечки да предлагал хитроумные схемы дележа.
— Прошу простить, господа, — сказал он, чуть поклонившись. — Нужда позвала. Я мигом.
Он вышел из душного пакгауза глотнуть ночного воздуха. Никто и ухом не повел — дело житейское при долгих посиделках. Мы продолжили грызться, переключившись на оборону будущей гавани. Прошло минут десять, потом пятнадцать. Спор помаленьку затух, капитаны притомились.
— А где Лоран-то? — спросил вдруг Томас Тью, оглянувшись на дверь. — Засиделся что-то.
Морган тоже нахмурился.
— И то верно. Пойду погляжу.
Он вышел, но почти сразу вернулся. Лицо мрачнее тучи.
— Нет его нигде. Склад пуст, кругом — ни души.
Наступила тишина. Тягучая, звенящая. Все переглядывались. Рок Бразилец грязно выругался. Пикар медленно встал, рука сама легла на рукоять пистолета. Де Васконселлос впился в меня взглядом, глаза его сузились.
Лоран. Хитрый лис. Француз, но уж больно хорошо он был в курсе испанских дел. Вежа как-то подкидывала мне обрывки сведений о его темных делишках в Картахене пару лет назад, да только прямых улик не было. И вот теперь он исчез. Исчез с тайной сходки, где обсуждались не только основы нашего союза, но и проскальзывали подробности будущего нападения на Портобелло.
Подозрение, холодное и гадкое, как змея, зашевелилось в душе. Да какое там подозрение — почти уверенность. Лоран не просто «по нужде» вышел. Он дал деру. И весьма вероятно, что ушел не с пустыми руками, а с вестями, которые могли стоить нам всем головы и похоронить наш дерзкий план еще до начала.
— Предатель… — прошипел Диего «Эль Мулато», глаза его полыхнули ненавистью. — Я так и знал, что этому французишке верить нельзя!
Начался кавардак. Капитаны повскакивали с мест, посыпались обвинения, крики — немедля найти и вздернуть Лорана на рее. Но я-то понимал — скорее всего, искать его уже поздно. Если он предатель, то уже далеко. И весть о нашем готовящемся походе уже мчится к испанцам.
Наш только что созданный Совет Капитанов, наша хрупкая «Республика Берегового Братства», не успев толком родиться, получила первый и, возможно, смертельный удар — изнутри. Нас раскрыли.
Глава 20
Интерлюдия.
Ночь на Тортуге дышала гнилью мангровых болот и солью Карибского моря. Густой и влажный воздух, словно пропитан испарениями перебродившего рома и застарелых страхов. Луна пряталась за рваными клочьями облаков, лишь изредка проливая свой мертвенный свет на узкую, едва заметную тропу, вьющуюся меж колючих зарослей к заброшенному причалу. Сюда редко забредали даже самые отчаянные обитатели. Именно сюда, крадучись и поминутно озираясь, скользнул капитан Жан Лоран, известный среди братства под прозвищем «Морской Дьявол». Его лисья ухмылка сползла с лица, уступив место напряженной сосредоточенности. Он покинул тайную сходку капитанов, где воздух трещал от амбиций и громадных планов Крюка, этого странного доктора, в одночасье ставшего самой обсуждаемой фигурой. Лоран сыграл свою партию в этой шумной игре, поддакивал, спорил, вставлял едкие замечания, но мысли его были далеко. Теперь он спешил на другую встречу, куда более важную.