Доктор Крюк 4
Шрифт:
Отчаяние начало подкрадываться липкими щупальцами. Неужели все? Воскреснуть благодаря чуду технологий Вежи, разгадать подсказку Дрейка на пороге смерти — и так глупо закончить свои дни, задохнувшись в деревянном ящике под землей? Злая насмешка судьбы.
Я замер, прислушиваясь к внешнему миру. Полная тишина. Только отдаленный, едва различимый гул крови в ушах. И тихий шорох — может, земля оседает, или черви делают свою работу. Мысль была неприятной.
И тут я услышал сначала очень тихо, почти на грани слуха. Глухой, прерывистый звук. Словно кто-то скребется. Или копает.
Тук… скрежет… тук… шорох.
Кто-то был там, наверху. Кто-то копал землю прямо над моей могилой.
Сердце снова забилось чаще. Спасение? Неужели кто-то пришел за мной? Но кто?
Морган? Маловероятно. Он увел корабль, он прагматик, он не стал бы рисковать всем ради такой авантюры. Филипп и Марго? Смогли бы они так быстро что-то организовать? Найти лопаты, пробраться на кладбище незамеченными, найти мою свежую могилу в темноте? Сомнительно.
Может, это грабители могил? Охотники за одеждой или ценностями, которые могли остаться на покойнике? На Барбадосе, как и везде в этих водах, такое случалось. Но что можно взять с пирата, похороненного в общей яме? Мои ботфорты? Старую рубаху? Вряд ли добыча стоила таких усилий.
Или это враги? Люди губернатора? Солдаты? Зачем им откапывать труп? Может, Кортни передумал и решил удостовериться, что я действительно мертв? Или ему понадобилось мое тело для каких-то своих темных дел? Может, люди Кромвеля прибыли, и им нужен труп для опознания или еще чего?
В любом случае, кричать и звать на помощь сейчас было бы верхом глупости. Если это друзья — они и так меня достанут. Если враги или грабители — мой голос может их спугнуть или, наоборот, спровоцировать на агрессию. Лучше затаиться. Притвориться мертвым. Лежать тихо и ждать, что будет дальше. Посмотреть, кто эти ночные копатели и каковы их намерения.
Я превратился в слух. Звуки лопат стали громче, ближе. Комья земли зашуршали, посыпались на крышку гроба. Кто бы там ни был, они работали быстро и целеустремленно. Оставалось только ждать. И надеяться, что этот второй шанс, купленный такой дорогой ценой, не оборвется так же внезапно, как и начался. Я лежал в темноте своего преждевременного гроба, слушая приближающееся спасение или новую опасность, и чувствовал себя самой странной версией кота Шрёдингера — одновременно мертвым и живым, в ожидании того, кто откроет ящик и решит мою судьбу.
Работа наверху шла споро. Судя по звукам, работали несколько человек, не слишком заботясь о тишине. Слышалось их тяжелое дыхание, приглушенные голоса, ругательства, когда лопата ударялась о камень. Они явно спешили. Это еще больше укрепляло меня в мысли, что нужно лежать тихо и не подавать признаков жизни. Кто бы они ни были, их действия выглядели подозрительно.
Наконец, удары лопат стали глуше, раздавались уже с боков, а не сверху. Значит, яму раскопали достаточно, чтобы добраться до гроба. Еще несколько минут возни, скрип дерева, и вот — крышка надо мной начала двигаться. Медленно, с натужным скрежетом, ее сдвигали в сторону.
В образовавшуюся щель хлынул поток свежего ночного воздуха. Я жадно, но бесшумно вдохнул его
Вместе с воздухом в гроб проник и неяркий, серебристый свет. Луна. Значит, ночь была ясной. Этот слабый свет позволил мне, наконец, рассмотреть свое узилище изнутри — грубо сколоченный ящик из неоструганных сосновых досок. Никаких украшений, никакой обивки. Дешево и сердито.
Я зажмурился на мгновение, привыкая к свету, а потом осторожно приоткрыл глаза, стараясь не двигаться. Крышку продолжали сдвигать. Надо мной возникли силуэты. Несколько голов склонились над разрытой могилой, заглядывая внутрь. Лунный свет падал им на спины, поэтому лиц я разглядеть не мог, но одежда — это были красные мундиры английских солдат.
Вот тебе и спасители! Солдаты. Что им здесь понадобилось? Мои худшие опасения начинали сбываться. Губернатор Кортни или его хозяева из Лондона что-то задумали. Зачем им понадобился мой труп?
Нужно продолжать игру. Я расслабил мышцы, придал лицу самое безжизненное выражение, какое только смог, чуть приоткрыл рот, закрыл глаза.
Лежать как бревно. Не дышать заметно. Главное — не выдать себя.
Крышку, наконец, откинули полностью. Я сквозь щели век пытался разглядеть копателей. Крышка с глухим стуком упала на землю рядом с могилой. Надо мной теперь стояли четверо солдат. Пятый, видимо офицер или сержант, остался наверху, у края ямы, держа в руке тусклый фонарь.
— Ну что там? Он? — спросил тот, что с фонарем. Голос был нервным.
— Он, ваша милость, — ответил один из них, заглядывая в гроб. — Вроде он. Крюк этот самый.
— Точно он? Не перепутали могилу? Тут их вчера несколько штук вырыли.
— Да он, он! Рожа та же самая, что на площади болталась. Мерзкая.
Солдат сплюнул на землю. Приятно познакомиться.
— Ладно, хватит болтать! — прикрикнул сержант. — Приказ ясен? Достать тело и быстро на телегу! Нас ждут! Шевелитесь!
Двое солдат неуклюже спрыгнули в могилу, приземлившись по обе стороны от гроба. От них несло потом. Они переглянулись, явно не испытывая энтузиазма от необходимости тащить мертвеца.
— Бери под мышки, Том, — сказал один другому. — А я за ноги. Тяжелый, наверно, гад.
Тот, кого назвали Томом, нагнулся надо мной. Я почувствовал его дыхание на своем лице. Он просунул руки мне под плечи, пытаясь ухватить поудобнее. Второй солдат взялся за мои ноги в районе лодыжек.
— Давай, разом! На счет три! Раз… два… три!
Они рванули меня вверх. Тело мое было совершенно обмякшим, безвольным, что, видимо, добавило им трудностей. Я был тяжелее, чем они ожидали, и неудобен для захвата. Солдат Том, который держал меня под мышки, был, похоже, не очень силен или просто неловок. Когда они поднимали меня из гроба, он то ли поскользнулся на влажной глине, то ли просто не рассчитал траекторию. Его руки дрогнули, и моя голова мотнулась назад и в сторону, ощутимо приложившись затылком о твердый деревянный край гроба.