Доктор Мозг. Записки бредпринимателя. Избранные рецепты осмысленной жизни.
Шрифт:
Однажды вечером Мэри Икес Уотсон уехала в Нью-Йорк в гости к брату. Джон остался дома с детьми и своим гостем, старым приятелем. Детей отправили спать. Почав третью бутылку виски, мужчины завалились, не раздеваясь, на двуспальное ложе в супружеской спальне Уотсонов. Оба дымили папиросами и продолжали кирять. Скрытный Джон под парами вдруг ощутил потребность излить душу.
– Старина, ты когда-нибудь любил женщину?
– Н-не знаю. Бывает, думаю: о, это самая лучшая, это мечта… Добиваюсь своего, а оказывается… Все они одинаковы.
– И у меня так. Всегда. Было. А теперь вот люблю.
– Пройдет.
– Не пройдет. Это ни на что не похоже.
– Да что с тобой? Сбрендил, что ли?
– Ты не представляешь, какая она прелесть. Дочка сенатора. Скромница, умница. Вместе работаем, она мой ассистент. А какая веселая. А в постели! – чудо, жемчужина…
– Где же вы развлекаетесь, в лаборатории?
– Ни в коем случае, у нас строго. По выходным ездим в Нью-Йорк, у ее подружки свободные апартаменты в Манхеттене, там и отрываемся. Скоро отправлю семейство на отдых в Швейцарию, тогда и здесь будет можно.
– А сколько лет твоей пассии?
– Девятнадцать.
– Ну, ты даешь. И что будешь дальше с ней делать? Выдавать замуж?
– Ага. За себя.
– Это как? Ты, как я понимаю, женат.
– Разведусь. На Мэри уже смотреть не могу. Года два еще потерпеть придется. Надо все правильно подготовить, чтоб без скандала. Директор наш блюдет репутацию университета, корчит из себя пуританина.
– Смотри, осторожнее.
Друг как в воду глядел. Осторожности не хватило и в этом разговоре – его подслушала за приоткрытой дверью четырнадцатилетняя дочка Уотсона Полли, ей не спалось…
Девочка никому ничего не сказала. Испытала потрясение основ, от которого не оправилась на протяжении целой жизни. Бросила школу, замкнулась в себе. Депрессия стала основой ее характера и годам к тридцати перешла в хронический алкоголизм. Полли совершила несколько попыток самоубийства, довела до самоубийства своего мужа, психологически искалечила дочь…
– У папы счастье любви, у дочки и внучки поломанная судьба. И все из-за нечаянно подслушанного разговора?
– Не только из-за этого, но для депрессивного развития Полли это был пусковой момент. На склоне лет она рассказала о нем внучке Уотсона – своей дочери Мэриетт, рассказ о которой дальше.
Зависть всегда продолжается долее, нежели счастье тех, которым завидуют.
Лав стори: прямой эффект плохой конспирации
Две элитные балтиморские четы: Рейнеры, светские львы, и Уотсоны, Джон и его супруга Мэри, интеллектуальные звезды местного значения, – дружили домами. Часто вместе ужинали. Розали, прелестная дочь одного достойного человека и старательная сотрудница другого – в общей веселой компании.
Машина Розали Рейнер, на которой она уезжала на выходные из Балтимора в Нью-Йорк, была сенаторского класса – шикарной, слишком шикарной, чтобы остаться вне пристального внимания заинтересованной публики. Нельзя было не заметить, что спутником-пассажиром в этой машине часто оказывался приятно седеющий высокий красавец, научный руководитель девушки, известный психолог. Слухи ползли. Конечно, мисс Рейнер могла и просто подвозить своего шефа: в Нью-Йорке у него всегда было много дел, слишком много.
Мэри догадывалась о характере этих дел и молча надеялась, что они закончатся так же спокойно и тихо, как прежние приключения Джона. Но дела не заканчивались, напротив, росли, крепли и умножались. Обрастали письменной документацией – как Мэри убедилась, отнюдь не бюрократической. Пока Джон с Розали занимались своим многогранным исследованием стимулов и реакций, Мэри с той же внимательностью исследовала мужнины карманы и скоро нашла, что искала:
Мой рыцарь, мой всадник, о, мой властелин,
Владелец цветущих холмов и долин,
Я сладкий нектар для тебя берегу,
Приди же скорей, пред тобой я в долгу!..
Любовные записочки и стишочки Розали живо напомнили ей тот давний экзамен, чудесный и злополучный, когда она тоже… стишок… такой недавний экзамен… оказывается, это еще не ушло…
Нет. Ушло. В этот миг любящая и наивная Мэри прекратила свое существование окончательно. Появилась Мэри холодная, дальновидная, мстительная, коварная. Работа по сокрушению кумира вступила в стадию кульминации. До некоторых пор атака искусно маскировалась.
Лав стори: операция «Обыск»
Разговор Мэри с братом.
– Давно поняла, что он спит с этой девкой. Вот, погляди: в кармане нашла.
Мой милый, мой ласковый бог и король,
Явись, обними, утоли мою боль,
Твоих поцелуев пьянящий нектар
В крови разжигает жестокий пожар…
– Бред сиропный какой-то.
– Что делать с этим? Предъявить – отпираться будет, скажет: произведение моей испытуемой, студентки, поведенческая реакция на предъявленный стимул.
– Стимул, гм… М-да… Для улики юридически недостаточно. Вот если бы ты его записочки ей нашла, тогда…
– …Это мысль.
И вот Мэри и Джон отправляются в гости к Рейнерам на роскошный ужин сенаторского класса, тот самый ужин… Мужчины пьют наперегонки. Мэри оживлена, непринужденно болтает со старшей Рейнершей и Розали. Вдруг замолкает, закрывает глаза, начинает тереть пальцами лоб, бледнеет… Джон:
– Мэри, ты что? Что с тобой?
– Нехорошо что-то… Голова кружится… Поедем домой? Мне бы полежать немного…