Доктор Рэт
Шрифт:
Прошу меня извинить, но ученый профессор уже привязал прочную нитку к моим верхним резцам. Теперь я оказался висящим в воздухе на своих собственных зубах, выполняя часть программы "Проникающая терапия". Что за красота, болтаться вот так во все стороны.
– Нападай на них, доктор Рэт! Кусай их!
Это из своей клетки кричит мне радикально настроенный молодой крысенок. Так или иначе, но оказалось, что наша молодежь уже развращена этой проклятой болтливой собакой, излучающей в интуитивной части диапазона. Может быть, крыса как раз ожидает, что ей отрубят голову, и вот неожиданно в ее мозг поступают изображения, излучаемые по интуитивному каналу этим исчадием ада, собакой на бегущей дорожке.
– Ты, непотребный и отвратительный дворовый пес, как только ты осмелился посеять семена разногласия среди этих счастливых крыс!
Революционизированная дворняжка смотрит на меня покрасневшими полуприкрытыми глазами. Вы уже ощутили неуловимость ее передачи, не так ли? И уже оценили все хитрые инсинуации по поводу некоей свободы, которые должны быть усилены за счет распространения какого-то специфического запаха? Но я знаю правду, и громко объявлю ее всем:
– Главный запах - это 5-% раствор формалина, братья-крысы, и единственная свобода, которую вы когда-либо сможете получить - это смерть! Смерть - это свобода, вот наш лозунг!
– Да здравствует доктор Рэт!
– Скажи им, док.
– Благодарю вас, друзья и приятели, за поддержку и доверие. Как вам известно, крыса - лучший друг человека. Ведь все вы видели рекламу, помещенную в журнале "Современная психология": "Крыса наш друг. Разве мы собираемся позволить, чтобы эта прекрасная дружба утекла в канализацию вместе со спинномозговой жидкостью? Крыса должна отдать себя всю!" Вот в чем наша цель, вот для чего мы живем на земле!
Мое горло просто горит от всех этих речей. Но я не могу позволить, чтобы лаборатория, проводящая эксперименты вот уже семьдесят пять лет, была выброшена на помойку несколькими революционными голосами. Однако эта собака имеет очень сильные позиции, бегая беспрестанно здесь, среди нас, свесив язык и разбрасывая в стороны ноги при развороте, как только бегущая дорожка изменяет направление. Я уже говорил ученому-профессору о том, чтобы повысить температуру в ее клетке, так чтобы мы могли как можно скорее разделаться с этим псом. Но наш проф, как всегда, слушал все, что я говорил, своим оглохшим ухом.
Между тем, собака породила уже многочисленных сторонников революционного процесса. Обитатели целой клетки, где исследовались кровоточащие раны, перешли на ее сторону. И я еще учил этих неблагодарных крыс пению! Какое вероломство!
– Братья-крысы, как вы смогли так легко податься на сторону этой грязной собаки? Посмотрите вот сюда, налево. Взгляните на крысу-реципиента, лежащую сейчас на хирургическом столе. В ее голове проделана дыра. Послушайте, как она кричит. Сейчас в ткани ее мозга будет помещена свежая опухоль. В течение двух или трех недель крыса будет ползать, а опухоль будет расти, затрудняя все ее движения. Вот это и есть реальность, глупые крысы. Это самая что ни на есть научная реальность, а не какой-нибудь вздор, который может нести глупая собачка.
– А ну-ка, отправляйся ловить свой собственный хвост, док. Ты и так уже надоел всем здесь!
Эти крысы нуждаются в шоке, который дает многократное помещение в лабиринты группы A или D. Они потеряли всякое уважение к моей должности. Но я счастлив, видя, как одного из лидеров этих хулиганов-бунтовщиков ведут к столу, где производится хирургическая пунктура сердца. Теперь он упирается, сопротивляясь изо всех сил, и оскаливает порочные белые зубы.
– Приятели-крысы, сейчас наступил самый выдающийся
Несколько революционеров приблизились прямо ко мне.
– Попробуй произнести еще одно слово, Рэт. Не смей насмехаться над его агонией.
– Насмехаться? Кто это здесь насмехается? Я здесь как раз для того, чтобы восхвалять этого парня и подробно описать его в самых красноречивых выражениях в своем информационном бюллетене. Если вы разрешите мне пройти…
Но бунтовщики перекрыли мне путь. Ученый-профессор тем временем отыскивал на груди крысы точку, где сердцебиение было максимальным. Теперь он нашел ее. Его большой и указательный пальцы остановились около четвертого, пятого и шестого ребра.
Теперь дело за иглой, 26-го размера, длиной в полтора дюйма. Поршень поднимается, а игла медленно входит в сердце крысы. Наш проф забирает около 10 кубических сантиметров крови, и это означает, что этому бунтовщику приходит конец.
Боже мой! Струя крови фонтанирует ученому-профессору прямо в глаз! Проф в недоумении оглядывается вокруг, в то время как кровь стекает по его щеке. Я определенно не буду использовать этот эпизод в своем бюллетене.
Везде вокруг меня - маленькие происшествия, маленькие проблемы. Это все воздействие этих революционизирующих собак, и я боюсь, что это начинает распространяться, как пожар.
***
У меня связаны передние лапы, задние ноги свободны и находятся на бегущей дорожке, вынужденные бежать, направляясь в никуда внутри этой стеклянной клетки. Мой язык свесился, мое тело ослабло. Люди еще и нагревают клетку, в которой я нахожусь, так что кажется, будто я бегу под палящим солнцем, без перерыва, направляясь в никуда.
На этой бегущей дорожке я нахожусь уже целую неделю, и все еще бегу, дальше и дальше, тяжелая слюна капает у меня изо рта, смешанная с горькой желчью. Люди стоят и наблюдают за тем, как я бегу. Я пойман, связан, посажен в перегретую клетку, умираю от жажды, мое тело пропитано потом, а все мои внутренности наполнены болью. Жара как в пустыне, а я все бегу и бегу…
…бежать… бежать… бежать… бежать… пока вращается дорожка, пока щелкает счетчик. Яркие горячие спирали окружают меня со всех сторон, жарят меня, превращают мою клетку в раскаленную печь.
Бежать. Язык вываливается наружу, сухой и потрескавшийся. Бежать. Ноги горят, кожа покрывается волдырями, и я рыгаю желчью, заливающей мои кишки.
Бежать… бежать… бежать… бежать… бежать. Бежать, собаки, бежать. Бежать днем… бежать ночью… бежать через жару бесконечной пустыни… жару без воды… бежать по бесконечному колесу… мои глаза пылают, мой язык распух, моя глотка покрыта ожогами.
Бежать, собаки, бежать! Освободите себя! Выбегайте прямо к солнцу. Мы встречаемся на окраине города. Видишь, как мы бегаем там кругами. Присоединяйся к нам! Сюда, собаки, сюда!
***
– Ах ты, мерзкая собака! Отправляйся в тот самый переулок, из которого появилась, и прекрати срамить добропорядочных граждан этой лаборатории своим извращенным взглядом на жизнь!
Думаю, что мне наконец-то удалось достучаться до ученого-профессора. Этим утром он поднял температуру в собачьей клетке. Кожа собаки покрылась трещинами, а на губах появилась пена. Скоро ей будет конец. Но наш проф имеет в запасе еще двадцать пять собак, ожидающих своей очереди к бегущей дорожке. А ведь каждая из них тоже потенциальный революционер!
– Так что же вы, собаки, жалуетесь на жизнь! Вы каждое утро получаете свою эрзац-похлебку, разве не так? Что может быть приятнее этого?