Доктор Серван
Шрифт:
Итак, на следующий день после того, как доктор Серван посетил прокурора, который находился в очень тяжелом состоянии, явился его лакей и доложил, что больному стало еще хуже. Но в ту же минуту в комнату доктора вошел или, лучше сказать, вбежал молодой человек, умоляя Сервана о помощи.
— Что вам угодно? — спросил хозяин, удивленный его неожиданным появлением.
— Извините, что я вот так запросто являюсь к вам, — сказал молодой человек, падая на стул и вытирая холодный пот со лба, — но это вопрос жизни и смерти.
— Я к вашим услугам. В чем дело?
— Дело касается одной молодой девушки, которая отравилась.
— Ах, боже мой! Не одна ли из ваших родственниц?
— Нет, — ответил молодой человек, — но эта девушка мне так же дорога, и даже дороже, чем самая любимая сестра.
— Пойдемте же скорее. Ивариус, — обратился доктор к своему верному помощнику, — ступай к прокурору. Его болезнь не должна быть опасна. Во всяком случае, через час я уже буду здесь.
Затем доктор отворил дверь и сказал юноше:
— Показывайте дорогу, я готов идти за вами.
Молодой человек побежал так быстро, что доктор едва за ним поспевал. Но так как случай был крайней важности, Серван не щадил своих старых ног и не более чем через пять минут уже подходил к дому, где остановился молодой человек, не сказавший за всю дорогу ни слова. Это был одноэтажный дом, за которым раскинулся маленький садик, обезображенный сухими сучьями деревьев, в это время года лишенных зелени. Юноша одним скачком перепрыгнул две ступени, что вели в переднюю, и, подойдя к двери, громко постучал. Отворила служанка.
— Ну что? — спросил ее молодой человек.
— Ничего нового, господин Генрих, — ответила ему женщина, — она все еще ужасно страдает, но не жалуется.
— Бога ради, спасите ее! — вскрикнул молодой человек, обращаясь к доктору.
— Проводите меня к ней, — потребовал Серван.
Вскоре доктор очутился в очень просто убранной комнате, где явственно ощущалось присутствие женщины: по множеству разных вещей, часто бесполезных, которыми женщина себя окружает. Доктор подошел к постели. Бедная девушка билась в ужасных конвульсиях. Белая пена выступила на губах страдалицы, черты лица страшно исказились, взгляд был неподвижен, что обычно сопутствовало предсмертной агонии.
— Рвотного, — распорядился доктор.
Молодой человек исчез и через минуту явился с нужным лекарством. Доктор Серван заставил больную принять большую дозу этого средства, и у нее вскоре открылась сильная рвота. Мертвая тишина воцарилась в комнате. После того как девушку первый раз вырвало, доктор, посмотрев на то, что было извергнуто, вскрикнул:
— Она отравлена мышьяком!
— Надежды больше нет? — спросил молодой человек нетвердым голосом.
Доктор ничего не ответил, но его молчание было ужасно красноречиво.
— Боже мой, боже мой! — в слезах воскликнул юноша и упал на стул.
— Успокойтесь,
В эту минуту у больной снова открылась рвота, после чего ей, видимо, стало легче, потому что в ее дыхании, все еще тяжелом, больше не слышалось хрипов.
— Надейтесь, — сказал тогда доктор Серван Генриху.
— О, спасите ее! Во имя того, что для вас всего дороже, спасите ее! Если она умрет, то и я умру!
И Генрих упал на колени перед постелью, взял девушку за руку и принялся покрывать ее поцелуями. Она едва заметно улыбнулась, ощутив прикосновение губ возлюбленного.
— Прости меня, мой бедный ангел, — шептал молодой человек, — прости меня, я так страдаю.
Девушка, несмотря на свои страдания, расслышала эти слова, и попробовала пошевелиться, но вслед за этим ее охватила такая слабость, что она едва могла повернуть голову. Черты ее лица вновь исказились: это усилие стоило ей огромных страданий.
— Скажи мне что-нибудь, бога ради, скажи! Узнаешь ли ты меня? — спрашивал молодой человек в порыве сильнейшего отчаяния. — О боже, не дай ей умереть, не простив меня!
И Генрих, опустив голову на грудь, разрыдался.
— Есть ли здесь другая комната? — спросил у него доктор Серван.
— Да.
— В таком случае потрудитесь в нее удалиться. Я опасаюсь, что ваше присутствие может остановить реакцию, на которую я рассчитываю. Девушка прикладывает огромные усилия, чтобы говорить с вами, это вредит ей. Удалитесь, и через минуту я приду к вам, потому что должен вам кое-что сказать.
Молодой человек, бледный и расстроенный, встал и, шатаясь, ушел в другую комнату, затворив за собой дверь. Упав в кресло, потому что он едва мог стоять на ногах, юноша проговорил:
— Бедняжка, она так меня любила!
Генрих снова дал волю слезам, закрывая лицо платком, как будто для того, чтобы заглушить рыдания, которые наполняли его грудь и вырывались из горла. Через некоторое время он несколько овладел собой и принялся мерить комнату большими шагами. Порой он подходил к двери и приоткрывал ее, чтобы слышать, что происходит в комнате умирающей.
Ничего не услышав, он с тоской в сердце затворял дверь и снова начинал нервно ходить по комнате, иногда останавливаясь перед какой-нибудь вещью, к которой прежде прикасалась бедная девушка. Это живо напоминало ему прошлую жизнь, такую счастливую до вчерашнего дня. Возлюбленная Генриха улыбалась ему с портрета, обрамленного золоченой рамой. Взгляд юноши остановился на этой картине, которая вскоре исчезла за пеленой слез, затмившей его взор.
— Боже мой, боже мой! — прошептал молодой человек, падая на колени перед портретом. — Не дай умереть этому прелестному созданию!