Доктор Смерть
Шрифт:
Спустя два с половиной часа Маренн подъехала к дому недалеко от Курфюрстендамм, где жила семья бригадефюрера. Приказав шоферу подождать, она поднялась на пятый этаж и позвонила в квартиру. Дверь долго не открывали. Наконец она услышала шаги. Щелкнул замок. Маренн увидела бледное лицо Ильзе Шелленберг.
— Добрый день, фрау, — поздоровалась Маренн. — Мы знакомы с вами. Я — Ким Сэтерлэнд. Ваш муж просил, чтобы я осмотрела сына. Можно мне войти?
— Нет.
К удивлению Маренн вместо того, чтобы впустить ее в квартиру, Ильза сама
— Мне все равно, что сказал мой муж. У меня давно уже нет мужа. И вы, фрау Ким, как никто другой хорошо это знаете. Вы украли у меня моего мужа, — разделяя слова, она с ненавистью смотрела на Маренн. — Теперь вы пришли забрать у меня ребенка? Нет, я не отдам вам его. Никогда! — раскинув руки, она загородила собой дверь. Из глаз снова хлынули слезы. Безуспешно она старалась подавить рыдания. Маренн сперва растерялась — никак не ожидала такого приема. Однако через минуту взяла себя в руки и ответила с достоинством.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, фрау Ильза. Должно быть, муж слишком много времени уделяет работе и мало вам. Но вы должны его понять, идет война. Он думает о благе Германии…
— Он думает о вас, — перебивая ее, всхлипнула Ильза. — Я знаю, он давно уже не любит меня. Он любит только вас, только о вас и думает — торжествуйте.
Маренн улыбнулась. Первый порыв возмущения прошел и, видя несчастье молодой женщины, она пожалела се. Она не уверена, что являлась причиной этого несчастья. Ей казалось, что Ильзе преувеличивает.
— Уверяю вас, — спокойно ответила она, — что, например, об адмирале Канарисе он думает гораздо больше, чем обо мне. Я также могу перечислить ряд прочих личностей, которые весьма занимают его ум. Но все это не имеет никакого отношения к здоровью вашего ребенка. Позвольте мне войти. У меня мало времени. Меня ждут раненые солдаты в госпитале.
Озадаченная ее невозмутимостью Ильза почти автоматически посторонилась. Маренн прошла в детскую. Осмотрев малыша, прописала лекарства и, вручая рецепты матери, сказала успокаивающе:
— Мальчик скоро поправится, вот увидите. В его возрасте это случается часто. Успокойтесь сами. Ребенок чутко реагирует на состояние вашей нервной системы. Что же касается всего остального… — она сделала паузу. — Я не могу быть вам соперницей. Вы молоды и красивы. У вас есть сын, его сын. Это много значит. Почти все. А я намного старше вас.
— Но он любит вас…
«Но он любит вас…» — слова Ильзе звучали в ушах, пока она ехала от Курфюрстендамм к Шарите. Она удивлялась и радовалась, сама не понимая, почему.
Ночью она работала в своем кабинете на Беркаерштрассе, когда около трех часов ночи начался воздушный налет. Ей позвонил дежурный офицер.
— Фрау Сэтерлэнд, немедленно спускайтесь в бомбоубежище! — прокричал он в трубку.
— Где бомбят? — спросила она.
— Район Курфюрстендамм…
— Район Курфюрстендамм?! — она знала,
— Что?! — обомлел дежурный.
— Машину к подъезду! Шофера не надо. Я поведу сама.
— Слушаюсь…
На Курфюрстендамм, неподалеку от дома, где жил Шелленберг, стояла зенитная батарея. Когда Маренн подъехала, пушки грохотали во всю мощь, сотрясая стекла. Слышались разрывы падающих бомб. Она увидела, как огромный бомбардировщик попал в сходящиеся лучи прожекторов. По самолету открыли огонь зенитки. Он пытался скрыться от прожекторов, но ему это не удавалось. Дом, в котором жил Вальтер, был цел. Маренн вышла из машины и в это время услышала вой падающей бомбы.
— Ложись! — кто-то крикнул ей и, схватив за руку, бросил на асфальт.
Раздался страшный грохот. Звон разбитого стекла, треск отваливающейся штукатурки. А затем наступила тишина. Маренн вскочила. Машину отбросило в кювет. Она загорелась. Через мгновение раздались крики о помощи, затем слова команд и громкий топот солдатских сапог. Маренн бросилась к дому.
— Стойте! Куда вы? — ефрейтор из оцепления пытался задержать се. — Они еще летают!
— Оставьте!
Кругом были развалины. В квартале разорвалось пять бомб. Одна из них попала и в дом Вальтера. Она разорвалась на уровне первого этажа. Взрывом было уничтожено все левое крыло здания. Маренн подняла голову. В квартире Шелленберга горел свет. Солдаты внизу кричали:
— Эй, там, на пятом этаже! Вы что, с ума посходили! Выключайте свет!
— Подождите!
Маренн вбежала в парадную, быстро поднялась по полуразрушенной лестнице на пятый этаж. Двое солдат еле поспевали за ней. Входную дверь выбило взрывной волной. Маренн вбежала в квартиру. Спотыкаясь об опрокинутую мебель, пробежала через пустую гостиную и распахнула покосившуюся дверь в детскую. Вальтер был здесь. Он склонился над кроваткой сына. Мальчик лежал под одеялом, серым от пыли, но был цел и невредим, как и отец. В комнате не осталось ни одного целого окна или предмета меблировки, а один осколок врезался в стену прямо над кроватью ребенка. Маренн выключила свет и подошла к Вальтеру. На ее лице против воли появилась улыбка. Забыв о бомбежке, они молча смотрели друг на друга.
— Вальтер, ты цел? — в комнату вбежала Ильза, но увидев Маренн, осеклась.
Воцарилось молчание, нарушаемое гулом самолетов. Шелленберг взял сына на руки.
— Вам надо спуститься в бомбоубежище, — сказал он Ильзе. — Идем.
— Я рада, господин бригадефюрер, — официальным тоном произнесла Маренн, — что с вашей семьей все в порядке, никто не ранен. Мы поднимемся на следующий этаж.
Шелленберг с тревогой взглянул на нее. Она спокойно приказала солдатам:
— Передайте остальным — необходимо обойти все этажи, собрать раненых. Особенно тщательно обследуйте левое крыло, там большие разрушения. Один — вниз, доложить командиру. Второй — пойдемте со мной. Выполняйте.