Доктор Смерть
Шрифт:
— Ну, говорите же, говорите, — нетерпеливо потребовал Шелленберг. — Вы все равно все знаете.
— Фрау Ильзе сказала, — продолжил адъютант, — что хотела бы оказаться на месте фрау Ким Сэтерлэнд, чтобы вы относились к ней так же. Извините, господин бригадефюрер…
Шелленберг внимательно посмотрел на сына. Тот беззаботно улыбался и все время порывался спрыгнуть на пол. Вальтер отпустил его. Клаус тут же вскарабкался на кресло и уселся верхом на кожаный подлокотник.
— Осторожно, не упади, — улыбнулся бригадефюрер и снова обратился
— Я говорил с профессором де Кринисом, — ответил адъютант. — Фамилия врача Бруннер. Гауптштурмфюрер Бруннер. Он служит в секретной лаборатории АМТ-8. Она находится в ведении группенфюрера СС Мюллера. Служил в дивизии «Викинг», был ранен, признан непригодным к службе. Кроме работы в лаборатории частенько навещает концентрационные лагеря, расположенные в основном в Польше, в частности Аушвиц. Как он выражается, собирает материал для исследований. Хорошо образован. Учился в Мюнхене, в Вене, в Бонне. Изучал медицину и антропологию. В 1938 году защитил докторскую диссертацию на тему «Расовые различия структуры нижней челюсти».
— На какую тему? — переспросил Шелленберг. — Это интересно. Что общего может быть у Ильзе с доктором, изучающим нижнюю челюсть, и, видимо, в связи с этим посещающим концентрационные лагеря? — Шелленберг удрученно покачал головой. — Каким образом она познакомилась с ним?
— Мне это неизвестно, господин бригадефюрер, — ответил Ральф. — Все, что удалось узнать, что порекомендовал его один знакомый, кто точно, фрау Ильзе мне не сообщила.
— А лекарства? Они помогают ей?
— Фрау Ильзе утверждает, что только ими и спасается. Я попросил фрау показать мне упаковки. Рассчитывать на то, что она дала бы мне саму пилюлю, как вы понимаете, не приходится. Но упаковок нет. Две безличные белые банки, круглой формы.
— Меня это очень беспокоит… — Шелленберг бросил взгляд на сына. — Она постоянно во взвинченном состоянии, это может отрицательно сказаться на здоровье мальчика.
— Дело осложняется тем, господин бригадефюрер, — продолжил Фелькерзам, — что фрау Ильзе избегает специалистов из Шарите. Она отказалась поговорить даже с профессором де Кринисом. Она считает, что это вы подсылаете ей своих друзей, чтобы они сделали ей хуже. Видимо, на этой почве и появился Бруннер. Во всяком случае, к Шарите он отношения не имеет. А значит, и к Вашему отделу.
— Благодарю вас, Ральф, — Шелленберг озабоченно потер пальцами лоб. — При случае я расспрошу Мюллера об этом оберштурмфюрерс и о том, как и от чего он лечит. Несмотря на то, что наши отношения с Ильзе из рук вон плохи, она мать моего сына. И я не могу остаться безучастным, когда она травит себя какими-то неизвестными таблетками. Я попрошу вас, Ральф, еще одну услугу…
— Слушаю, господин бригадефюрер, — адъютант выпрямился, щелкнув
— Узнайте, не звонили ли мне из Шарите.
— Сию минуту, — Фелькерзам вышел.
— Ну что, пошли наверх, — Шелленберг заговорщицки подмигнул сыну и, снова подхватив его на руки, поднялся на второй этаж.
Фелькерзам вернулся быстро.
— Господин бригадефюрер, — доложил он, — фрау Сэтерлэнд звонила двадцать минут назад. Вы разговаривали с рейхсфюрером, и поэтому горничная не соединила. Фрау просила передать, что скоро выезжает. Если это так, то скоро она будет здесь.
— Будьте добры, Ральф, — попросил его Шелленберг, — известите меня, как только она подъедет.
— Слушаю, господин бригадефюрер.
Маренн не заставила себя долго ждать. Через несколько минут после этого разговора ее машина подъехала к Гедесбергу. Заранее извещенные часовые распахнули ворота. Из подъезда особняка по лестнице навстречу спустился Ральф фон Фелькерзам с зонтом.
— Добрый вечер, фрау. Господин бригадефюрер ждет вас.
— Спасибо, Ральф, — приветливо кивнула она.
Проводив Маренн в холл, Фелькерзам тактично удалился.
Не снимая плаща, с распущенными волосами, Маренн взбежала по лестнице. Навстречу ей распахнулась дверь. Вальтер появился на пороге и без слов обнял се.
— Я так соскучился, — прошептал он, прижимая ее к себе, разгоряченную, взволнованную, потом поцеловал в губы.
— Ты один? — негромко спросила она.
— Нет. Ральф привез сына. Ильзе разрешила мне побыть с ним. Он нам не помешает, не беспокойся…
— Я и не беспокоюсь, напротив, — Маренн улыбнулась. — Я даже рада.
Пройдя в комнату, она подошла к мальчику, игравшему на ковре. Присела перед ним на корточки, распахнула плащ, достав большую плюшевую собаку со смешными длинными ушами и кожаным носом.
— Гав! — рассмеялась она, поставив игрушку перед Клаусом. — Посмотри, я привезла тебе друга.
От радости мальчик захлопал в ладоши и, схватив плюшевого щенка, спросил Маренн.
— Кто ты?
— Я — Ким, — ответила она. — Доктор, ты не помнишь меня? Я приезжала, когда ты болел.
— Ким? — Клаус смотрел на нес, широко раскрыв глаза. — Ты — Ким? — переспросил он, прижимая игрушку к груди.
— Да, а что? — удивилась Маренн. — Это плохо?
— Нет! — мальчик вдруг весело засмеялся и запрыгал по комнате, приговаривая. — Я назову его Ким, я назову его Ким, я назову своего друга Ким…
Вальтер подошел к Маренн, помог ей снять промокший плащ. Потом обнял за талию, с улыбкой наблюдая за веселившимся сынишкой.
— Я бы хотел, — неожиданно произнес он, прижимая Маренн к себе, — чтобы это был твой сын.
Маренн обернулась и с грустью покачала головой, глядя ему в лицо.
— Лучше не надо, Вальтер. Пусть будет се. По крайней мере есть надежда, что останется жив. А я невезучая по этой части.
Маренн настояла на том, чтобы Клаус остался на ночь в Гедесберге.