Доктор воровских наук
Шрифт:
– Мы тебе другое найдем, - поторопился Алешка, - еще тяжелее.
– И утащил ядро в палатку.
Назревающий конфликт отцов и детей предотвратил вовремя вернувшийся дядя Федор.
– Вкладыши достал, - сообщил он.
– Завтра, Саныч, движок снимать будем. И юнцов наших к этому делу припашем.
– Их припашешь, - проворчала мама.
– Железку ржавую родной матери пожалели.
Дядя Федор и тут нас выручил:
– А тута, неподалеку, еще одну фуру угнали. А водилу пока не нашли. Спит где-нибудь.
Мы
…Стемнело. Мы поужинали при свете керосинового фонаря, вокруг которого вились мошки и ночные бабочки.
– Пейте молоко - и спать, - сказала мама.
Я молоко на ночь пить не стал. От него ночью бегать приходится. И первым забрался в палатку. Послушал, как за столом обсуждались завтрашние дела, как папа и дядя Федор устраивались на ночлег в машине. Задремал немного, но меня разбудили шмыгнувшие в палатку мама с Алешкой.
И долго не мог заснуть. И вовсе не из-за молока, которого я не пил. Какие-то мысли, связанные с этими фурами, беспокоили меня. И еще что-то мне мешало. Оказалось, это самое ядро. Оно как-то выкатилось из Алешкиного тайника - наверное, когда они с мамой укладывались, - и подкатилось мне под бок.
Я откатил его подальше, в ноги, повертелся еще и вышел из палатки.
Ночь уже разыгралась вовсю. Светили звезды в небе. Край его, там, где за лесом скрылось солнце, еще розовел, постепенно густел цветом и темнел. Трещали кузнечики и заливисто квакали лягушки. А на шоссе шумели машины и пробегали пятна света от их фар.
И вдруг мне опять послышался какой-то не очень далекий, то ровный, то прерывистый гул, и где-то за монастырем блеснул и погас мощный свет.
Я еще постоял у палатки, вслушиваясь и вглядываясь, пытаясь найти объяснение этому загадочному явлению. Но ничего у меня не вышло. Нет, не аналитический у меня ум. Стандартное мышление. Что ж тут поделаешь?
Я зевнул и забрался в теплую палатку, укутался поплотнее. А ядро XVI века опять подкатилось мне под одеяло. Но я не почувствовал, узнал об этом только утром…
Глава VII
ТАЙНЫ МРАЧНЫХ ПОДЗЕМЕЛИЙ
Утром я чуть не проспал интересное событие - скандал, который Алешка закатил маме, подозревая, что ночью она «скрала» его ядро.
– На исторических экспонатах цыплят не жарят!
– орал он в запальчивости.
– Куда ты его закатила?
– Да никуда я его не катала, - возмущенно отзывалась мама.
– Сам где-то спрятал и забыл!
Я стал выбираться из-под одеяла и нащупал ногой это самое злосчастное ядро. И выкатил его из палатки, под ноги Алешке.
Тот на секунду замолк и тут же сделал свой вывод - дикий, но симпатичный:
– Ах, это ты, Дима! Совесть замучила?
– И понеслось все по новой.
В конце концов он угомонился
– Ты только не забудь, - посоветовала ему обиженная мама.
– А он уже кое-что забыл, - сказал папа, вытирая тряпкой измазанные в машинном масле руки. Они уже с усмехающимся дядей Федором подготовили двигатель к разборке.
– Он забыл, что ему нужно извиниться.
Заставить Алешку извиниться мог только папа, да и то - с трудом.
Алешка задом выбрался из машины и что-то пробурчал, уставившись себе под ноги.
– Не понял, - сказал папа.
– Очень невнятно ты высказался.
Алешка опять что-то пробурчал. Еще более невнятно.
– Вот это совсем другое дело!
– похвалил его папа.
– Пошли завтракать.
За столом все дружно нахваливали маму: она напекла оладьев и открыла к ним банку варенья. Особенно дядя Федор старался:
– Ох, и хозяйка у тебя, Саныч. И умна, и приветлива. И собой хороша.
Папа был так доволен, будто это его нахваливали, а не маму. Но маме тоже это нравилось, она раскраснелась от удовольствия и добавила в тарелку дяди Федора еще оладьев, самых больших и зажаристых.
Папа скосил на них глаза и тоже подключился, с тайной надеждой:
– Особенно глаза у тебя хороши!
– сказал он маме.
– Как у коровы!
– ляпнул Алешка.
За столом нависла страшная тишина. Только закашлялся дядя Федор, подавившись от неожиданности оладышком. Но я-то сразу понял, что Алешка не имел в виду ничего обидного. У коров действительно очень красивые глаза. Большие, карие, задумчивые и с длинными густыми ресницами. Совсем как у мамы.
И мама, кстати, тоже правильно поняла его и не только не обиделась, а еще больше расцвела. И, потрепав Алешку по голове, сказала папе:
– Учись, как комплименты говорить. Я от тебя за все пятнадцать совместных лет такой прелести не слышала.
– У них многому можно научиться, - смущенно сказал папа и сам положил себе добавку оладьев.
– Мне бы не пришло в голову тебя с коровой сравнивать.
– Смотря как сравнить, - мудро заметила мама.
– Вот если бы ты что-нибудь про походку сказал…
После завтрака мы с Алешкой повертелись возле машины, поделали вид, что очень здорово помогаем в ремонте и очень здорово от него устали. И сказали, что пройдемся в поле, соберем маме букет полевых цветов.
– И правильно!
– обрадовался дядя Федор. И загадочно добавил: - Пользы будет больше, а вреда - меньше.
…Через полчаса мы уже входили в ворота монастыря. И нас приветствовал неугомонный архитектор.
– Смотрите-ка, - с какой-то непонятной улыбкой встретил он нас.
– Смотрите-ка, коллеги, что я обнаружил.
– И показал нам небольшую медную табличку, на которой были выпуклые буквы: «Монастырь XV века. Памятник старины. Охраняется государством».