Доктор воровских наук
Шрифт:
– Здорово твои ребята вмазали!
– Это не мои ребята, - улыбнулся архитектор.
– Это твои ребята. Моим подарком.
Мы с Алешкой на всякий случай обошли машину так, чтобы она надежно отгородила нас от папы. Но он только вздохнул:
– Мать знает?
– Что ты, папочка, - залебезил Алешка.
– Мы что - дураки?
– Вы-то нет, - опять вздохнул папа. Наверное, пожалел, что очень мало из-за своей работы уделял внимания нашему воспитанию. Это же надо - такую машину грохнули.
А дед Степа зачем-то
– Граната рванула. Ить я говорил: тута этих гранат ровно грибов в лесу.
Когда мы всей толпой проникли в первое подземелье, папа еще ничего, только посмотрел на нас и сморщился. А вот когда мы откинули крышку люка, и из него дохнуло холодным болотным смрадом, и когда по черному илу забегали лучи фонариков, папа опять вздохнул, длинно так, протяжно и прерывисто:
– Мать знает?
– Что ты, папочка, - запел свою песенку Лешка, - мы дураки, что ли?
– Вот уже не уверен - раз вы сюда полезли.
Неожиданное осложнение возникло, когда мы начали спускаться. Дед Степа категорически заупрямился:
– Не, граждане милиция, я туды не полезу. Тама всяко может быть. И нечисть какая злобная, и чудище подземное.
Что старый, что малый - одни фантазии.
Архитектор твердо взял деда за локоть и, не говоря ни слова, помог ему спуститься по скользким и шатким ступеням.
– Осторожно!
– вовремя крикнул Алешка.
– Там ловушка!
Дед вырвал руку и прытко взлетел на верхнюю ступеньку.
– Что за ловушка?
– спросил папа.
– Для Чашкина.
– Мать знает?
– машинально спросил папа. Хотя, наверное, хотел спросить совсем другое. У него, наверное, уже голова кружилась от Лешкиных фокусов. Ему, наверное, легче бандитов ловить, чем Лешкины сюрпризы осваивать.
А Лешка между тем вытащил из угла доску и положил ее на место.
– Прошу вас, - сказал он.
– Слева от лестницы - дыра в стене. А в дыре - сумка с деньгами.
Все участники изъятия денег цепочкой перебрались через подземное болото.
– Здесь?
– спросил папа Лешку.
– Граждане понятые, внимательно наблюдайте за моими действиями.
– И папа засунул руку в дыру.
И вытащил обратно: в дыре не было ни сумки, ни денег.
На всякий случай папа посветил фонарем в другую дырку, справа от двери - туда, где Алешка нашел эти деньги.
Пусто…
– Ну?
– Папа обернулся к Алешке.
– Что это значит, Алексей?
– Плохо ищешь, - Алешка уверенно протолкался к дырке, сунул туда руку. Правая бровь его медленно и удивленно поползла вверх. Он задумался. Все молчали. Только дед Степа тихонько икал - у него «чох» икотой сменился.
Тут Лешка шлепнул себя ладонью в лоб:
– Перепутал! Забыл! Я их на всякий случай еще раз в другое место перепрятал. Пошли!
Опять гуськом преодолели
– Вспомнил?
– спросил папа Алешку.
– Ага. Они вон в той башне. На третьем ярусе. Пошли!
– Ну, Алексей, - грозно сказал папа.
– Если их и там нет, то…
– То я тогда не знаю, где они, - спокойно закончил за него Алешка.
Взобрались на башню. Остановились, отдышались. Огляделись. Это была та самая каморка, в которой когда-то проживал Хлястик.
– Где?
– Это папа.
– В печке, - это Алешка.
– Граждане понятые, - снова повторил папа, уже не так уверенно.
– Прошу вас внимательно наблюдать за моими действиями.
– Он открыл дверцу печки, заглянул внутрь и, медленно повернувшись, уставился на Алешку.
– И тут нет?
– удивился тот.
Денег в печке не было.
Папа выпрямился, шагнул к Алешке и протянул руку к его уху…
Глава XXIIIНАКОНЕЦ-ТО!
– Здравствуйте, люди добрые, - вдруг послышалось у нас за спиной в этот драматический момент.
В дверном сводчатом проеме стоял Хлястик. Он обошел всех присутствующих, каждому протянул руку и назвался: Вова. И никому не сказал: Хлястик. А к деду Степе вообще не подошел.
– За деньгами пришли?
– спросил Вова, перездоровавшись со всеми.
– А я их переклал. Зашел как-то в свою бывшую жилищу. Хотел печку стопить по старой памяти, ан в ней сумка с деньгами. Я их и переклал. Так и понял, что ваш малец их тут складывал. Видал, что он тут лазил.
Вова подошел к железной кровати, приподнял ее и вытащил средних размеров спортивную сумку.
– Вот оне. Забирай, Леха, свои капиталы.
– Граждане понятые, - вышел из оцепенения папа, - прошу вас внимательно наблюдать за моими действиями.
А какие там особые действия? Жикнул «молнией» и распахнул сумку, доверху набитую пачками баксов.
– Эк!
– вздохнул дед Степа.
– Вот я не знал-то! Козу б новую купил. Безрогую.
Сумку отнесли вниз, поставили в машину, туда же усадили понятых. Пересчитали на их глазах деньги, оформили протокол. Вот и все.
Потом завезли деда Степу в Пеньки. Вылезая из машины, он спросил архитектора:
– А мне за участие какие баксы положены?
– А вам, гражданин, за участие, - ответил архитектор, - а точнее за соучастие, общественное порицание положено.
Что это такое, дед не понял, но на всякий случай шмыгнул поскорее в калитку и на вертушку ее закрыл.
Архитектор и участковый повезли деньги в милицию, дядя Федор тоже поехал с ними, а мы стали собираться в дорогу.
– Ну что?
– спросил папа, разваливаясь на травке.
– Передохнем чуточку и - в путь?