Документоведение. Часть 2. Книговедение и история книги
Шрифт:
2 августа 1918 г. в Архангельске при активной поддержке стран Антанты создается «Верховное Управление Северной области» — правительство, состоящее из эсеров, народных социалистов и кадетов, председателем и управляющим отделом иностранных дел которого был Н. В. Чайковский. 28 сентября 1918 г. Чайковский в контакте с представителем США на Севере Д. Фрэнсисом сформировал «Временное правительство Северной области» (ВПСО), подтвердившее все действия предшествовавшего правительства, с января 1919 г. фактическим правителем Северной области стал генерал Е. К. Миллер. Осенью 1918 г. в составе правительства было сформировано «Северное бюро печати» или «Архангельское бюро печати» («Арбюр») при непосредственном, пожалуй, более значительном, чем в других белогвардейских правительствах, участии союзнических идеологических органов.
Деятельность «Арбюра» практически не отличалась от уже знакомого нам «Русского бюро печати» в РОПД:
Издательская деятельность «белого» Севера была в основном сосредоточена в Архангельске. Сразу по установлении власти «Верховного Управления Северной области» в Архангельске восстановилось издание газеты «Северное утро», с 6 августа 1918 г. возобновилось издание выходившего ранее органа меньшевиков — «Северный луч». С 10 августа 1918 г. началось издание официального правительственного «Вестника Верховного Управления Северной области». С конца августа 1918 г. возобновилось издание газеты «Голос Отечества», «Русский Север» и др.
В большом количестве издавались на русском языке и газеты, и листовки оккупационных войск. Зачастую идеологические органы интервентов столь тесно сотрудничали с северными белыми издателями, что трудно определить точную принадлежность издания к собственно «белой» печати, либо к изданию оккупационных войск.
Таким образом, в период существования антибольшевистских правительств повсеместно велась активная издательская деятельность, направлявшаяся специальными государственными идеологическими и военно-осведомительными органами. Такие органы руководства печатным и издательским делом были организованы в составе всех «белых» правительств и в штабах всех войск. Создавалась разветвленная сеть их представительств на местах и в воинских частях. Главная цель, которую они преследовали, — это использование средств печати в организации агитационно-пропагандистской деятельности для ведения контрпропаганды, подавления идеологической работы большевиков, идеологической обработки местного населения и войск, утверждения идей «белого дела». Эти структуры имели в своем распоряжении крупные типографии, созданные, главным образом, до революции либо организованные на базе существовавших ранее. Их деятельность и в идеологическом, и в финансовом отношении поддерживалась соответствующими службами союзнических правительств в России, зачастую до тесного их слияния. Именно с помощью союзников типографии получали оборудование, бумагу, средства на издание литературы. Главной издательской продукцией их были официальные правительственные и губернские периодические издания (газеты), информационные и военно-осведомительные газеты, многочисленные и многотиражные агитационные листовки, плакаты, афиши, воззвания, объявления, приказы гражданских и военных ведомств, словом, все те виды печати, которые в тот период получили название «летучих изданий».
Наряду с такой продукцией на территориях антибольшевистских правительств велась издательская деятельность самого широкого спектра: возобновлялась либо продолжалась деятельность земских органов и учреждений, промышленных и торговых организаций и объединений, банков и кредитных товариществ, высших учебных заведений, гимназий, обществ, комитетов, комиссий, союзов и т. д. Многие из них издавали разнообразные виды изданий — от листовок до книг. Особой широтой и массовостью отличались газеты, даже приблизительное их количество сейчас назвать невозможно. Сложности военного периода приводили к тому, что оперативная печать — газеты и листовки — превалировала повсеместно. И по политической направленности, и по уровню издания, и по ориентации на определенного читателя они зеркально отражали все сложности российской жизни того периода. Далеко не все они были правительственной ориентации. На территориях белогвардейских правительств была введена предварительная цензура и приняты соответствующие постановления.
Практически во всех органах управления печатью принимали участие видные общественные, политические деятели, военные, представители научной и творческой интеллигенции, что, зачастую, обеспечивало весьма высокий уровень научности, публицистичности, художественности представленных материалов. Победы Красной армии на фронтах Гражданской войны неизбежно приводили к тому, что издательская деятельность этих структур на территориях, занимаемых большевистскими войсками, прекращалась, а лица, осуществлявшие ее, эмигрировали из Советской России, создавая основу для развития издательской деятельности русского зарубежья.
После Октябрьской революции 1917 г. началась эмиграция из России. Среднюю цифру выехавших определяют в 1,6 млн по количеству так называемых нансеновских паспортов,
Русское зарубежье как относительно самостоятельное культурное и политическое явление сложилось к середине 1920-х гг. Центрами его были Берлин, Париж, Прага, Харбин, Белград и София.
История русского книжного дела в Европе до 1940 г. делится на два периода: берлинский и парижский. 1920–1924 гг. получили в истории русского зарубежья названия «берлинский период русской культуры XX века», «Русский Берлин», «романтический период» русской эмиграции. Берлинский период имел ряд существенных особенностей, сыгравших основополагающую роль в развитии русского книжного дела. Этому способствовали инфляция, относительная дешевизна немецкой марки, свобода и терпимость германских властей, дружелюбие и гостеприимство немецкого народа, надежда на скорое возвращение в Россию. Это подкреплялось еще и специфически книжными условиями: дешевизна книжного производства, совершенство германской полиграфической техники и ее «приспособленность», благодаря дореволюционным связям, к русским изданиям, совершенные методы международной книжной торговли, либерализм немецкого торгового законодательства и закона о прессе. К тому же Берлин в начале 1920-х гг. был местом интенсивного культурного и книжного обмена с Советской Россией. В берлинском Доме искусств и Клубе писателей проходили постоянные встречи писателей-эмигрантов и советских писателей, шел своего рода диалог между двумя половинами русской литературы, русской культуры. Именно в Берлине начал выходить задуманный М. Горьким для России журнал «Беседа».
Начиная со второй половины 1920-х гг. количество русских издательств в Берлине и число выпускаемых ими изданий резко сокращается. Центром русского книжного дела постепенно становится Париж, бывший с самого начала русской эмиграции ее политической и культурной столицей.
Русские чувствовали себя в Париже, «как дома», и читательская аудитория, и авторские предложения в Париже были не хуже, чем в Берлине, но книжное дело, однако, развивалось гораздо менее интенсивно. Причин такого положения несколько. Основная — очень плохое экономическое состояние эмиграции. Надежды на скорое возвращение в Россию не оправдались, надо было приспосабливаться к жизни на чужбине всерьез и надолго, усилились политические разногласия, обострялись конфликты между поколениями «отцов» и «детей». Деньги тоже кончались. Сам французский рынок до середины 1930-х гг. был в кризисном положении, так как исчезла большая доля книжного экспорта в Россию, Германию. Дорогие бумага, типографские материалы, стоимость полиграфических услуг обусловливали высокие цены на печатную продукцию. Производство русских изданий было дороже, чем французских. Высокий курс франка не позволял русским изданиям пробиться на книжные рынки Берлина, Праги, Софии, Белграда, тогда как берлинские, пражские, белградские и другие издания лучше расходились в Париже, чем собственно парижские.
Многие эмигрантские издательства в Берлине, Праге, Софии, Белграде возникали на основе иностранного капитала. Французские и английские предприниматели рисковать не хотели, и поэтому русских издательств во Франции было немного. Второй путь — меценатство, лежавшее в основе почти всей периодики, альманахов, сборников, многих издательств. Меценатов было довольно много в Берлине и значительно меньше в Париже. Третий путь — издание за счет автора, характерное, в большей степени для парижского периода и, в первую очередь, для молодых поэтов и прозаиков.
Книжное дело русского зарубежья тяготело на первых порах, особенно в «берлинский период», к книжному рынку Советской России. В Берлине работали издательства, готовые обслуживать советского читателя и печатать авторов, живших в России. Для книжной торговли с Россией было организовано акционерное общество «Книга».
На пути русской зарубежной книги в Россию советская власть ставила труднопреодолимые преграды. Любое русское зарубежное издание проходило с 1922 г. цензуру Главлита, что само по себе ограничивало доступ зарубежных издателей и книготорговцев на советский книжный рынок. Главлит не пропускал издания, напечатанные по «старой» орфографии, а также школьные учебники и русскую классику, так как на эти издания существовала монополия Госиздата, и, конечно, «идеологически чуждые» — в этом случае у цензуры поле деятельности было неограниченное. В Советской России литературные организации и специальная (книжная и литературная) периодика регулярно давали информацию об эмигрантских газетах, журналах, новых книжных изданиях, печатали рецензии.