Документы жизни и деятельности И. С. Баха
Шрифт:
[И. С. Ример, рукописная городская хроника. — Лейпциг, 8.VI. 1749 г.]
307 (II/598)
В прошедшую субботу и вчера вечером господин кавалер Тейлор читал в концертном зале — в присутствии почтенного общества ученых и других влиятельных лиц — публичные лекции. Поразителен приток [обращающихся] к нему людей, ищущих его [врачебной] помощи. В числе других он оперировал — причем с наижелательнейшим успехом — и господина капельмейстера Баха, из-за [слишком] частого употребления зрения почти совершенно оного лишившегося, — какового неоценимого счастья многие тысячи людей сему всемирно знаменитому композитору от души желали и всячески господину Тейлору за то признательны. Из-за большого количества образовавшихся у него
[Сообщение в «Берлинской привил. газете». — Лейпциг, 1.IV. 1750 г.]
308 (III/712)
Но — дабы продолжить — я повидал великое множество примечательных животных, таких, как дромадеров, верблюдов и др., особенно в Лейпциге, где я вернул зрение одному прославленному мастеру музыки, уже достигшему 88[-го] года [жизни]. [410] Это тот самый человек, вместе с которым поначалу воспитывался [(?)] знаменитый Гендель, с кем я когда-то рассчитывал достичь такого же успеха, так как тому, казалось бы, благоприятствовали все обстоятельства[, в том числе] движение зрачков, [воздействие] свет[а] и пр., однако дальнейшее обследование показало, что глаз был поражен параличом.
410
328_1 (*) 66-го!
[Дж. Тейлор. «История путешествий и приключений». — Лейпциг, 1761 г. — Оригинал на английском, языке.]
309 (II/601)
Вот оно, достоверное и непредвзятое сообщение о бывших пациентах кавалера Тейлора; ибо всегда, когда я (с. 199) сталкивался с черной повязкой на глазах или с лицами, подвергнутыми им лечению, я непременно осведомлялся об обстоятельствах их [заболевания]. Но кое-какие [из этих обстоятельств] и поныне все еще остаются невыявленными. В частности — г-ну Б[аху] он оперировал катаракту и спустя несколько дней хвалился в публичных газетах, что тот якобы совершенно прозрел, тогда как у него снова появилась катаракта, лишившая его зрения, после чего тот оперировал его еще раз, что привело к постоянным воспалениям и тому подобным вещам.
[С. Т. Квелльмальц — К. Э. Эшенбаху (в Росток). — Лейпциг, май 1750 г.]
310 (II/607)
28 июля в 8 часов пополудни ушел из мира сего господин Иоганн Себастьян Бах, его королевского величества [короля] Польского и курфюрстского высочества [курфюрста] Саксонского высокопоставленный придворный композитор, великокняжеский ангальт-кётенский и великокняжеский саксонско-вейсенфельсский действительный капельмейстер, а также музикдиректор и кантор школы [св. ] Фомы в Лейпциге. Неудачное лечение [болезни] глаз вырвало из жизни этого человека, своей необыкновенной искусностью в музыке добившегося неувядаемой славы и оставившего сыновей, столь же знаменитых в мире музыки.
[А. Кригель, «Полезные сообщения об усилиях ученых…». — Лейпциг, 1750 г.]
311 (II/612)
Лейпциг, 31 июля. В прошедший вторник, 28-го сего [месяца], здесь на 66-м году жизни скончался от неблагоприятных последствий очень неудачной операции глаз, проведенной одним известным английским окулистом, знаменитый музыкант господин Иоганн Себастьян Бах, королевский польский [и] курфюрстский саксонский придворный композитор, великокняжеский саксонско-вейсенфельсский и ангальт-кётенский капельмейстер, музикдиректор и кантор здешней школы св. Фомы. Об утрате этого необыкновенно искусного человека глубоко сожалеют все истинные знатоки музыки.
[Сообщение в «Берлинских ведомостях…» за 6.VIII. 1750 г. ] (с. 200)
312 (II/611)
В бозе почил благомирно высокоблагородный и высокочтимый господин Иоганн Себастьян Бах, его королевского величества [короля] Польского и курфюрстского высочества [курфюрста] Саксонского придворный композитор, а также великокняжеский ангальт-кётенский капельмейстер и кантор здешней школы св. Фомы; на церковном кладбище [св. ] Фомы бренные останки его нынешним днем предаются погребению сообразно христианскому обычаю.
Объявлено на другой день покаяния, а именно 31 июля 1750 года.
[Объявление
313 (III/645)
[Уведомление. ] Покойный господин автор сего труда из-за болезни глаз и последовавшей вскоре после того у смерти не был в состоянии завершить последнюю фугу, где он — с введением третьей темы — называет свое имя, [411] что и решено возместить друзьям его музы прилагаемой в конце четырехголосной обработкою церковного хорала, [412] экспромтом продиктованною покойным, когда он уже ослеп, одному из друзей, ее записавшему. [413]
411
333_1 Тема В-А-С-Н (ср. примеч. 2 к док. 221).
412
333_2 BWV 668.
413
333_3 И. К. Альтникколь.
[Текст на обороте титула первого издания «Искусства фуги». — Лейпциг, 1751 (?) г.]
(с. 252)
314 (II/615)
[…] Следовало бы [теперь — ] после кончины кантора школы [св. ] Фомы [-] подумать и о замещении оной должности, на каковую имеется 6 претендентов, среди коих господам Seniores угоден господин Готлоб Харрер, состоящий руководителем капеллы [его] превосходительства господина премьер-министра графа фон Брюля и не только однажды [здесь уже] выступавший, но и представивший от упомянутого министра рекомендацию, к тому же порядочное время проведший в Италии (с целью изучения композиции) и готовый заниматься обучением [воспитанников школы], как и подобает кантору. Все остальные претенденты, правда, тоже искусные музыканты, но в том, пригодны ли они к делу обучения, приходится усомниться… (с. 201)
Господин тайный военный советник и бургомистр г-н Штиглиц:…Господин Бах был великий музыкант, но не учитель, посему при замещении должности кантора школы [св. ] Фомы следовало бы подыскать лицо, способное и на то, и на другое. И он полагает, что у господина Харрера и то, и другое имеется…
[Протокол заседания магистрата. — Лейпциг, 8. VIII. 1750 г.]
315 (III/1032)
Даже в тех местах, где раньше всего пробудился интерес к музыкальному искусству и где быстрее всего сформировался вкус к произведениям оного, трудно обнаружить что-либо сохраняющее память о заслуженных людях [мира музыки] — разве что только то, в чем она сохраняется сама собой, — их произведения. Так, например, тщетно было бы прилагать старания доискаться в Лейпциге до могилы даже такого — по праву глубоко почитаемого, еще при жизни пользовавшегося глубоким уважением — человека, как Себастьян Бах, — или же обнаружить хоть что-нибудь сохраняющее о нем память.
[И. Ф. Рохлиц (во «Всеобщей музыкальной газете»). — Лейпциг, 12.III. 1800 г.]
НЕСОЗВУЧНОСТЬ ДУХУ ВРЕМЕНИ?
316 (III/749)
Известно, что покойный лейпцигский капельмейстер Бах как бы положил начало новой эпохе [в развитии] клавирного исполнительского искусства — и в том, что касается вкуса, и в совершенствовании манеры игры. Этому прославленному, великому человеку мы обязаны не только введением более удобной аппликатуры: он приобщил своих учеников к сокровеннейшим тайнам гармонии, к искуснейшим ее комбинациям. Остается, только сожалеть, что дух легкомыслия, столь неосмотрительно довольствующийся внешним блеском музицирования, ведет к тому, что нынешние исполнители перестали уделять его клавирным сочинениям должное внимание. Конечно, мало кому придет в голову услаждать слух томной красавицы баховской фугой; но ведь музыкант (с. 202) осваивает искусство игры на клавире не только для других, но и для себя. И, вне всякого сомнения, менуэт лучше всех сыграет тот, кто в состоянии исполнить баховскую фугу или сюиту.