Долг центуриона

Кудрявцев Леонид Викторович

Не нравилось мне это. Совсем не нравилось. Нет, сама идея была светлая. И запах несуществующей приманки, по которому в ловушку должен был прийти преступник, мы тоже придумали неплохо. Но сама засада...

Какой дурак сунется в настолько явно обозначенный капкан? И все-таки Варето уверен в успехе этого сомнительного предприятия. Почему? Может, он все-таки знает нечто, нам не известное? Что именно?

Я покосился на гиперинспектора.

А тому было плевать на мои сомнения. Он сидел, развалившись в удобном кресле, в одной руке сжимая бокал с гликом, в другой — игольное ружье, и на лице его в данный момент была написана

готовность ждать хоть до морковкиного заговения. Как ни странно, но это успокаивало.

Невольно закрадывалась мысль, что, возможно, гиперинспектор прав. А ну как преступник все-таки придет?

— Но откуда он знает, где находится сейф? — не унимался назарунец.

Вот ему было не по себе. Очень не по себе.

Я улыбнулся.

Все-таки за последние полтора года я неплохо изучил Дагай Каача. Можно было поклясться, что он прямо-таки сгорает от азарта.

Получится — не получится. Придет — не придет. Попадется — не попадется.

Ну, ну, большой банкир. Так, значит, кое-какие присущие обычным мыслящим чувства тебе свойственны?

— Он знает, — сказал гиперинспектор. — Поскольку тщательно и долго готовился. Он наверняка в том числе изучил планы всех банков Бриллиантовой.

— Гм... и вы оба думаете, что он попадется на нашу байку о сверхуникальных личинках?

— Попадется, — уверенно сказал гиперинспектор. — Да и Маршевич так считает.

Я не выдержал и сказал:

— А мне кажется, что засаду необходимо организовать совсем по-другому.

Гиперинспектор и ухом не повел.

— Не будем ссориться, — промолвил назарунец. — Вот, выпейте еще глика. И вообще, не нужно отвлекаться. Преступник может появиться в любое мгновение.

Тут он был совершенно прав.

Я глотнул из стакана, удобнее развалился в кресле и продолжил наблюдение за залом.

И все-таки кое-какие мысли мне в голову продолжали лезть. Ну почему необходимо портить такую неплохую идею так отвратительно организованной засадой? А идея...

Она была проста и элегантна. Используя все возможные средства коммуникаций, мы добились того, что всем, кто в данный момент находился в инопланетном районе Бриллиантовой, стало известно о сенсационном приобретении, из тех, которые случаются не чаще одного раза в десять лет, совершенном закупочной конторой, принадлежащей банку назарунцев. Один туземец, буквально несколько часов назад, сдал в нее три личинки, подходящие под классификацию суперуников. Их свойства определены и заверены одним из самых известных мастеров филигранной обработки личинок, кремниидом Прайдером. Подробнее об уникальных свойствах суперличинок будет объявлено на большом аукционе. В том случае, если, конечно, они не будут проданы еще до аукциона одному страстному коллекционеру, пожелавшему остаться инкогнито, готовому немедленно заплатить просто невероятную сумму, о чем в данный момент ведутся переговоры. Пока же личинки находятся в банке назарунцев, под усиленной охраной.

Вот такова была наша иллюзорная приманка, на какую мы в данный момент ловили одну очень хитрую и умную рыбку. Попадется ли она в нее? Это покажет время. А пока...

— Интересно, — спросил я у назарунца. — А что будет, если преступник не попытается до аукциона ограбить твой банк? Ведь личинки на аукционе придется предъявить для всеобщего обозрения. Или хотя бы объявить их свойства. А торг?

— Все очень просто — ответил Дагай

Каач. — Если рыбка не клюнет, то на аукционе мы объявим, будто личинки были куплены коллекционером, пожелавшим остаться неизвестным. Такое практикуется. Ну и, конечно, для того, чтобы участникам аукциона не было обидно, мы объявим, что суперуникальные личинки были куплены за такую цену, которая ни одному из них не по карману. Сумма, конечно, будет объявлена во всеуслышанье.

— И вы уверены, что это не повредит репутации большого аукциона?

— По его правилам, подобные сделки в исключительных случаях возможны. А что касается репутации... Наоборот, это ее увеличит, поскольку появится очередная, передаваемая из уст в уста легенда. Легенда о трех сверхуникальных личинках. А сколько будет пересудов и попыток угадать, какими свойствами они обладали?

Назаруиец хихикнул.

— Кстати, — промолвил гиперинспектор. — Не возникнет ли у вас, банкиров планеты Бриллиантовой, после этого случая желания его повторить, поставить мифотворчество, так сказать, на поток? Насколько я понял, это выгодно. А если какой-то процесс приносит выгоду, то почему бы его не продублировать?

Назарунец хитро улыбнулся:

— Но это будет обман, недопустимый для банкира, способный разрушить его репутацию.

— А сейчас? Ваша репутация не пострадает?

— Ни в коем случае. Сейчас меня об обмане попросило официальное лицо. Сейчас он служит благим целям поимки преступника. Перед лицом закона и собственной совестью я — чист. Так же как и все участвующие в этом обмане. Ну, а если я, вдобавок к доброму делу, еще сумею получить какую-то мизерную выгоду... Разве это плохо?

Гиперинспектор хмыкнул и задумчиво почесал затылок. Я улыбнулся.

А что он хотел, связываясь с банкиром? Ну вот и результат...

В комнате прозвучал короткий резкий звонок. Это означало, что с улицы в банк кто-то зашел. Кто-то... Но нет, это был всего лишь очередной безобидный посетитель. Он проверил какие-то бумаги, снял со своего счета небольшую сумму денег и исчез.

Впрочем, свое дело он сделал. Он напомнил нам троим о том, что мы не сидим в каком-нибудь ресторанчике, а вообще-то поджидаем преступника, который, вероятнее всего, так просто не дастся. Не обойдется без драки, и мы должны быть к ней готовы.

Благодаря этому в комнате надолго воцарилось молчание.

Нарушил его опять назарунец. Взглянув на часы, он сказал:

— До большого аукциона осталось три часа.

— Времени более чем достаточно, — промолвил гиперинспектор. — Преступник, скорее всего, учитывает возможность, что сообщение о трех суперуникумах — ловушка, и может появиться в самый последний момент. Его расчет может быть построен на том, что долгое ожидание нас утомит и мы неизбежно расслабимся.

— Но если он предполагает... — начал было назарунец.

— Нет, нет, — покачал головой Варето. — Он обязан проверить. Он не может улететь с планеты, оставив на ней такое сокровище. Придет, обязательно придет. Тут Маршевич прав. Собственная жадность, вот на чем он споткнется.

— Кто-нибудь появлялся у посадочного бота? — спросил я.

— Нет. Иначе мне бы дали знать. И это — хорошо. Возможно, это дополнительный фактор, благодаря которому преступник появится. Если он не знает, что мы нашли бот, значит, уверен в своем безопасном бегстве с планеты. Хотя этот факт... Мне думается...