Долг чести
Шрифт:
— Это в наши-то дни, Сергей? — спросил Райан с недоумением на лице.
— Знаешь, Джек, хоть ты и умный парень, но всё-таки американец, и потому ваш опыт борьбы против вторжений иностранных захватчиков намного уступает нашему. Неужели ты думаешь, что это приводит нас в панику? Нет, ничуть. А вот заслуживает ли это серьёзного внимания? Да, Иван Эмметович, заслуживает.
Головко явно вёл к чему-то, и, судя по длительности затраченного на подготовку времени, это было чем-то серьёзным, подумал Райан. Надо выяснить, о чём всё-таки идёт речь.
— Видишь ли, Сергей Николаевич,
— «Чертополох», — прервал его Головко одним словом.
— Старая агентурная сеть Лялина. Ну и что?
— Недавно вы снова начали заниматься ею. — Директор Службы внешней разведки заметил, что Райан удивлённо поднял брови. Да, Райан умный и серьёзный человек, но всё-таки из него не получится хороший оперативник, подумал Головко. Он слишком открыто проявляет свои эмоции. Может быть, подумал Сергей, мне следует прочитать что-то об Ирландии, чтобы глубже понять человека, сидящего напротив в старинном кожаном кресле. У Райана есть сильные стороны, но есть и слабые, а Головко так и не понял до конца ни тех ни других.
— Почему вы так думаете? — как можно более невинно спросил американец, чувствуя, что снова попался в ловушку, поставленную этим хитрым профессиональным разведчиком. Он отметил, что Головко улыбнулся, заметив испытываемое им затруднение, и ему пришла в голову мысль, что либерализация жизни в этой стране могла способствовать развитию у русских чувства юмора. Несколько лет назад Головко просто посмотрел бы на него бесстрастным взглядом.
— Джек, мы ведь оба профессионалы, правда? Мне стало известно о вашей деятельности в Японии. А вот каким образом — это моё дело.
— Я не знаю, какие карты у тебя на руках, мой друг, но, прежде чем продолжить игру, мне нужно знать, является она дружеской или нет.
— Как тебе известно, контрразведкой в Японии занимается следственное управление общественной безопасности Министерства юстиции. — Это заявление прозвучало чётко и ясно и, по-видимому, соответствовало действительности. Кроме того, оно определило ход беседы. Игра будет дружеской. Головко только что открыл одну из своих тайн, хотя не такую уж и удивительную.
Русскими нужно восхищаться, подумал Райан. Их опыт разведывательной деятельности на уровне мирового класса. Впрочем, нет, поправил он себя. Это они определяют класс разведывательной деятельности во всём мире. Разве можно придумать более эффективный способ руководства агентами в любой стране мира, чем взять сначала под свой контроль службу контрразведки в этой стране? За последние несколько лет ещё не исчезло подозрение, что русские по-прежнему контролируют MI-5, службу безопасности Великобритании, а обнаружение русских агентов, глубоко окопавшихся в управлении внутренней безопасности ЦРУ, внесло немалый переполох в американские разведывательные службы.
— Продолжай, — сказал Райан. Сдавай карты, подумал он.
— В Японии у вас действуют два оперативника, скрывающиеся под маской русских журналистов. Они оживляют, так сказать, «спящих» — приводят в действие агентурную сеть. Эти оперативники работают очень умело и очень осторожно, однако один из агентов раскрыт следственным
В его словах нет и следа злорадства, подумал Джек. Ну что ж, для этого он слишком опытный профессионал, да и игра ведётся по-дружески. С другой стороны, заявление Головко было недвусмысленным: ему не составит ни малейшего труда засветить Кларка и Чавеза, что приведёт к новому международному конфликту, который ещё больше накалит и без того напряжённые отношения между Японией и США. Вот почему Головко не проявлял злорадства. Этого просто не требовалось.
— Ну хорошо, дружище, я сбрасываю карты. Говори, что тебе требуется.
— Нам нужно узнать, почему японцы обманывают нас, а также всё остальное, что, по мнению миссис Фоули, может представлять интерес для России. В обмен мы обещаем защитить вашу агентурную сеть. — Он не добавил слова «пока».
— Что известно японской контрразведке о деятельности наших оперативников? — спросил Джек, обдумывая сделанное ему предложение. Головко заявил, что Россия готова защитить американскую разведывательную операцию. Это предложение было чем-то совершенно новым и беспрецедентным; Значит, русские считают информацию, в которой нуждаются, исключительно ценной. Чертовски ценной, подумал Джек. Почему?
— Японцы знают достаточно, чтобы выдворить их из Японии, не больше. — Головко выдвинул ящик стола, достал лист бумаги и передал Райану. — Вот сведения, нужные Фолеевой.
Джек прочитал написанное и сунул бумагу в карман.
— Моя страна не хочет нового конфликта между Россией и Японией.
— Значит, вы принимаете наши условия?
— Да, Сергей. Я поддержу твоё предложение.
— Как всегда, Иван Эмметович, мне доставляет удовольствие поддерживать с тобой деловые отношения.
— Но почему вы сами не возобновили деятельность этой агентурной сети? — спросил Райан, стараясь понять, не пошёл ли он сегодня на слишком уж большие уступки.
— Лялин скрыл от нас все конкретные детали, а без них возобновить деятельность этих агентов невозможно. С его стороны это был умный шаг. У нас не оставалось времени, чтобы… убедить его? Да, убедить Лялина сообщить нам подробности, прежде чем мы передали его вам.
Какая обтекаемая фраза, подумал Джек. Убедить. Ничего не поделаешь, Головко был воспитан старой системой. Наивно полагать, что он может полностью отказаться от своих прежних убеждений. Джек заставил себя улыбнуться.
— А помнишь, какими заклятыми врагами мы были? — Джеку внезапно показалось, что на мгновение в бесстрастных глазах Головко что-то промелькнуло, словно отдёрнулась занавеска, и он подумал, что, может быть, этот момент означает начало чего-то нового в их отношениях. Чёрт возьми, неужели мир становится ещё более странным?
В Токио было на шесть часов позже, чем в Москве, а в Нью-Йорке на восемь раньше. Разница в четырнадцать часов и международная линия перемены дат создавали массу возможностей для внесения путаницы. Где-то на земном шаре была суббота четырнадцатого, а где-то — все ещё пятница.